Помехой этой сейчас был звуковой сигнал сторожа на машине Милова. Включившись при попытке чужих рук воздействовать на джип, сигнал помешал бы Милову бежать. Значит, следовало отключить звуковую сигнализацию.

    Средство было, и находилось оно не где-нибудь, а в кармане у Милова. Электронным ключом к машине, настроенным тоже на параметры водителя, можно было отключить любую из функций автомобиля, находясь не далее пятнадцати метров от него. При этом между человеком и машиной не допускался никакой экран. Ключ этот внешне напоминал дистанционный пульт управления ну хотя бы телевизором с шестью десятками каналов. Однако, чтобы пустить его в ход, надо было перебраться из патио наружу и приблизиться к машине на нужное расстояние. Именно это Милов и собирался сделать, однако теперь обстоятельства заставили его спешить и действовать более рискованно.

    Тренированный мозг Милова перебрал все варианты и выдал нужный ответ не более чем за две минуты. Вернер, по его расчетам, должен был начать с ближайшего автомобиля; это был, как Ми-лову помнилось, «ровер». Там не будет никаких сложностей: Вернер вскроет машину, установит аппаратуру, подсоединив провода, ну, минут, скажем, за пять. Идти до машины - минута. Значит, Милов располагает шестью минутами, из которых истекает уже третья. Ждать больше нельзя.

    Он глядел на сторожа. Тот, не снимая рук с автомата (наш, «АК» десантный, определил Милов еще издалека), работал головой, как локатором: полуоборот влево - полуоборот вправо, и снова, и опять. Две-три секунды вглядывается в один угол патио, потом пробегает взглядом по окнам, из которых в гостиничной постройке светится лишь одно, помещение, в котором находятся те двое, замысливших убийство Милова и Евы. Это хорошо и плохо, но скорее все-таки хорошо: они не смогут из окна увидеть возню у машин. Две-три секунды сторож глядит в другой угол - и все сначала.

    Так. А между прочим, дверь Приюта скрипела, когда ее отворяли. Едва слышно, но скрипнула, а в этой тишине звук разносится хорошо. Милов, у тебя со звукоподражанием вроде бы хорошо? Вот и давай, воспользуйся данным свыше талантом…

    Он сделал все одновременно, когда часовой устремил взгляд в противоположную сторону: встал во весь рост, поднялся на вторую ступеньку крыльца, издал звук, который даже знаток принял бы за скрип плохо смазанной дверной петли, и зашагал, не скрываясь, свободно размахивая руками, прямо к охраннику.

    Тот и услышал, и увидел, шевельнул было автоматом, но тут же вернул его в первоначальное положение: похоже, появление Милова в первое мгновение не вызвало у него никаких подозрений.

    Приближаясь, Милов вытащил из кармана первый попавшийся листок бумаги и, помахав им, словно белым флагом, протянул руку, как бы стремясь поскорее передать послание адресату. Записка могла предназначаться сторожу или Вернеру - это было еще вероятнее. Так или иначе, клочок бумаги служил пропуском и оправданием. Страж у ворот так, вероятно, его и воспринял и потому позволил Милову подойти на расстояние примерно трех метров, когда стало уже различимо лицо. Тут брови непроизвольно поползли вверх, к густой щетке светлых коротких волос, а ствол автомата дрогнул и словно бы нерешительно стал поворачиваться.

    Так-то оно так, но флажок предохранителя ясно показал Милову, что автомат к мгновенной стрельбе не готов. А три метра были уже вполне преодолимым расстоянием. Кроме того, стрелять мало - надо еще и попасть. Впрочем, Милов никак не хотел озвучить немые кадры происходящего.

    Когда трехметровая дистанция была преодолена и сторож готовился уже громко окликнуть подошедшего, Милову не повезло. Глядя часовому в глаза, он не обращал внимания на неровный грунт, следствием чего явилось падение, да такое, что сквозь зубы у него вырвался короткий стон.