Он уже полтора года не видел Митрича и о его очередных подвигах знал только по слухам. Поговаривали, что брат успел отсидеть год за решеткой (находясь под кайфом, попытался «разжаловать» сержанта, то есть сорвать с него погоны), вышел и снова взялся за старое.

В тот злополучный день Ярик собирался ехать в Красноярск. Один старый знакомый предложил подзаработать, да и Ярику самому осточертело болтаться на одном месте. Кроме того, последнее время он обитал в Омске, а там за ним водились кое-какие грешки… Ничего особенного, просто как-то на одной из вечеринок он переспал с симпатичной девочкой, которая оказалась дочкой начальника окружного УВД. Все бы ничего, но девушка залетела. Отец узнал об этом, скрупулезно изучил биографию Ярика и почему-то захотел познакомиться поближе со своим потенциальным зятем. Желательно у него в кабинете. Это не вызвало особого восторга у Ярика, и он решил смыться. Он понимал, что поступает не по-джентльменски, но инстинкт самосохранения оказался сильнее… В конечном счете, как потом признался себе юноша, поездка в другой город в большей степени была спровоцирована именно этой историей, а смена работы – уже второстепенное дело.

Перед отъездом он неожиданно оказался в знакомом районе и вспомнил о Митриче. Родственные чувства дали о себе знать, и после недолгой борьбы с самим собой он поехал на квартиру, которую, по последним сведениям, снимал его брат. Поехал, несмотря на то, что каждая встреча с Митричем в лучшем случае заканчивается какой-нибудь разборкой с местной шпаной или ментовкой. Он долго жал на звонок и уже собирался уйти, как дверь открылась и его бесцеремонно втащили внутрь.

– Ты кто? – прямо спросил его здоровенный мужчина в костюме. От него за версту несло парфюмом, пальцы были унизаны массивными перстнями.

– Ярослав, – осторожно ответил юноша. – А ты кто?

Громила усмехнулся:

– Шмель. Слышал?

Ярик кивнул, чувствуя, как его охватывает страх. Еще бы не слышал! Митрич как-то рассказывал о нем. Шмель, правая рука Хохи, одного из крутых нарковоротил в столице… Его настоящего имени никто не знал, но поговаривали, что эта кличка подразумевает не известного всем полосатого летающего насекомого, а… гранатомет. Что ж, если сам Шмель пожаловал в захолустную квартирку к Митричу, то его брат вляпался по-крупному.

– Ну пошли, Ярослав Мудрый. – Он подхватил Ярика за локоть.

Молодой человек хотел возмутиться, но из коридора показались еще двое мордоворотов, и он благоразумно промолчал.

Они прошли в комнату, и Ярик увидел брата. Митрич имел жалкий вид – сгорбленная фигура, трясущиеся руки. Бледное лицо и постоянное почесывание говорили сами за себя – Митрича ожидала ломка.

– Кто это? – вежливо поинтересовался Шмель у Митрича, и тот ответил, не поднимая головы:

– Мой брат.

– Да, сходство определенно есть, – сделал вывод громила и тут же потерял к Ярику интерес. Бритоголовые гориллы изредка бросали на него тяжелые взгляды, от которых у Ярика сосало под ложечкой. Он со страхом вслушивался в разговор, понимая, что теперь-то Митричу уже не отмазаться.

Как он понял из последующего разговора, Митрич выступил посредником между Хохой и некими крутыми ребятами из Питера в поставке большой партии героина. Эти парни что-то там нахимичили и кинули Хоху.

Разговор не клеился, так как Митрич только икал и затравленно озирался по сторонам, словно заблудившийся котенок. Шмель скомандовал одной из своих обезьян дать ему дозу. Митрич с жадностью укололся и сразу повеселел.

Тем не менее он до последней минуты не мог врубиться в суть ситуации и с идиотской улыбкой слушал спокойную речь главного помощника Хохи о том, что его «надежные» и «проверенные» парни из северной столицы могут заняться с ним извращенными интимными отношениями, и если то дерьмо, которое он купил по совету Митрича у вышеупомянутых ребят – герыч, то он, безусловно, сам Микки-Маус.