|
.. мы можем спать здесь... а утром волнения улягутся. - О, как вы добры к нам! - воскликнула Виви, бросаясь к нему с распростертыми объятиями. Ей было лет семнадцать-восемнадцать. Ее спутнице - лет на пять больше. Скромную прелесть девушки, впрочем, не такую уж и скромную, совершенно затмевала яркая красота другой. - Как вы добры к нам! - повторила Виви. Молодая женщина улыбнулась. - Да, вы заслужили нашу благодарность, - поддержала она Виви. - Если это не было для вас... Но об этом слишком страшно думать. Должно быть, глупо пытаться благодарить вас... месье... - Меня зовут Стеттон. Ричард Стеттон. - А меня - Алина Солини. Мою юную подругу - Виви Жанвур. Она француженка, как видите. Нам нечего сказать о себе. Когда уходишь в монастырь, прошлое умирает. - А будущее? - спросил Стеттон, сам не понимая, что имеет в виду. - И будущее тоже. - Но разве не стыдно хоронить цветок? - Когда он увядает? - улыбнулась Алина Солини. - Нет, я хотел сказать, пока он еще свеж и хорош. - Это слишком смело сказано, месье Стеттон. - Прошу прощения, но у меня есть глаза, чтобы видеть, и язык, чтобы говорить... - Стеттон вдруг остановился и вскричал: - Боже, я забыл! Вы же ранены и нуждаетесь в немедленной помощи! Алина пожала плечами: - Это пустяки. Но Стеттон настаивал, и она в конце концов протянула ему руку для осмотра. Рана действительно оказалась несерьезной - и вряд ли болезненной, - но белая кожа была ободрана, и безобразная красная полоса тянулась ниже локтя. Испуганно ахнув, Стеттон исчез и вскоре появился с миской воды и полосками ткани. Заметив, как Виви улыбается, глядя на его неловкие попытки обмыть и перевязать рану, он уступил место ее ловким пальчикам, а сам молча наблюдал за процедурой, сидя на краю кровати. Теперь, когда опасность миновала, Стеттон поздравил себя с интересным приключением. Оно может стать еще интереснее, удовлетворенно добавил он про себя. Если же нет, то не он в том будет виноват. Он смотрел на Алину и невольно задавался вопросом, как эта ослепительной красоты женщина убедила себя отказаться от мира и его удовольствий; с обычным для американского протестанта невежеством во всем, что касается римской церкви, он предполагал, что никто никогда не уходит в монастырь без пострижения. Надо признать, Алина в самом деле была совершенством. Он испуганно вздрогнул от звука ее голоса. - Вы слишком пристально смотрите на меня, месье Стеттон. - Простите, - запинаясь, извинился он, - я задумался. - Меня восхищает ваша смелость, - сказала Алина, и, хотя тон ее был шутливым, глаза оставались холодными. Она повернулась к девушке: - Благодарю тебя, Виви, перевязка превосходная. Вы будете спать в этой комнате, месье? - Может быть, для вас есть другая, - ответил Стеттон, - более комфортабельная. Я посмотрю? - Нет, эта достаточно хороша. Другую мы оставим вам. Стеттон покачал головой и указал на дверь: - Я лягу там. |
