Стоунхарт смеется.

- Пошли, - говорит он. - Я хочу показать тебе спальню. Я чувствую, что большую часть времени мы проведем именно там.

***

На следующее утро я просыпаюсь поздно и одна. Прошлым вечером Стоунхарт накормил и напоил меня. Все это время он был джентльменом. Не было никаких сюрпризов и неприятностей. На самом деле я могу с полной уверенностью сказать, что наслаждалась часами, проведенные с ним.

Это было похоже на продолжение того времени, что мы провели перед его двухнедельной поездкой. Перед моим грандиозным промахом. До последующего наказания.

Конечно же такого больше не будет. Тогда я была наивной. Я думала, что Стоунхарт может измениться, что я смогу простить его поведение в прошлом.

Я повелась на иллюзию. Иллюзию жизни, которую он дал мне. Гигантский особняк, недвижимость, богатство...и он. Его сердце, весь он.

Но он не способен измениться. Человек, который поднялся с нуля, отказавшись от своего имени прежде, чем свергнуть отца, для которого воздействие и месть значат так много...

Нет, я не могу ожидать, что Стоунхарт изменится. Не так, как я думала прежде.

Но это уже неважно. Мне не нужно, чтобы он изменился. Мне нужно, чтобы он остался таким же. Мне нужно дать ему ложное чувство безопасности. А затем, когда он будет наиболее уязвим...я нанесу удар.

Я зеваю и потягиваюсь. Это еще не значит, что я могу успокоиться. Это даже не значит, что я могу наслаждаться моментами, как прошлым вечером, со Стоунхартом. Увидев Пола...в сочетании с признанием, что он мой отец...привяжет меня к Стоунхарту навсегда.

У него тоже есть ошейник. Но пока я контролирую свое поведение, он не причинит мне боль.

Последняя мысль, которая мне приходит в голову, как только я собираюсь встать: Пол  может быть даже не мой настоящий отец. Его история, конечно, была убедительной. Но вот находится ли он в здравом уме остается под вопросом. Я видела эпизод с чайным набором. Кто знает, может Стоунхарт подговорил его.

Но это неважно. Не имеет значения, действительно ли Пол является моим отцом или нет. Это единственный человек, который когда-то играл роль в моей жизни.  И им манипулирует, как и мной, Стоунхарт.

Вот, что я всегда буду помнить. Увидев извивающегося Пола на полу было хуже, чем когда Стоунхарт показал мне записи моих собственных нескольких дней в плену. Потому что это случилось с кем-то другим. Потому что я чувствовала ответственность за действия Стоунхарта.

Он не знает, что со мной сделала поездка в это место. Между нами всё изменилось. Если раньше я надеялась, что между мной и Стоунхартом может быть хоть какое-то будущее, на отношения, не определяемые контрактом...эта часть была уничтожена.

Все к лучшему для меня. И к худшему, для Стоунхарта. Я не знаю, каковы его намерения, и как они изменились с тех пор, как я впервые появилась в его доме. Всё, что я знаю, так это то, что я стала стойче и решительнее, чем когда-либо.

Схожее чувство, что и сейчас, было в средней школе, чтобы добиться успеха, чтобы не кончить, как моя мать, подтолкнуло меня закопаться в книгах и стремиться к Лиге Плюща. Я сделала это. Письмо о зачислении из Йеля было окончательным подтверждением всех моих усилий.

Это было мое самое большое достижение в жизни. Радость и удовлетворение, что я чувствовала, бессонные ночи и занятия в выходные дни были не зря.

Я знаю это будет ничто по сравнению с тем чувством, когда я разрушу Стоунхарта.

Я иду нога в ногу с сумасшедшим, который по совместительству является одним из самых успешных умов в стране.

Мое остроумие против его. Моя хитрость против его. Мой интеллект против интеллекта Стоунхарта.

Это шанс для меня доказать, какой женщиной я на самом деле являюсь. Шесть, семь, восемь с лишним месяцев назад я думала, что работа в Корфу Консалтинг была моим шансом продемонстрировать свои способности миру.