Это было бы славно. Славно или печально? Сердце Верены болезненно сжалось.

– Ну? – спросил Джеймс, глядя на Брэндона. – Наше признание не изменило вашего решения? Все еще хотите связать свое будущее с нами?

– Еще больше, чем прежде. Мне просто не терпится начать. – Блеснули в улыбке зубы, синие глаза потеплели. – Надо внести в жизнь хоть какое-то разнообразие. А то что-то скучно.

– Разнообразие? – Верена нахмурилась. – Вы сами не знаете, что говорите. Порой я думала о том, что было бы очень неплохо поскучать.

– Скука хороша, когда она человеку по душе, – согласился Брэндон. – Но когда ее тебе навязывают, ты ловишь себя на том, что готов на что угодно, лишь бы разбить эти оковы.

Джеймс посмотрел на него с полным пониманием:

– Значит, решено. Ну и что будем делать с заварушкой, в которую угодили?

– Первым делом нужно обеспечить безопасность Верены, – вкрадчиво произнес Брэндон.

Она напряглась.

– Что?

Джеймс спрятал ухмылку:

– Вы теряете время, Сент-Джон.

– Она не должна находиться здесь, – еще более решительно заявил он. – Дело может принять опасный оборот. Особенно теперь, когда в него вмешалось министерство внутренних дел.

– И они знают, что мы здесь, – заметил Джеймс.

– Они упомянули о Верене. Не уверен, что они знают про вас.

– Узнают, – заметила Верена. Кто он такой, чтобы выдвигать подобные требования? – Думаю, они следят за домом.

Брэндон кивнул.

У Верены упало сердце. Боже, как же все это ей ненавистно. Как похоже на жизнь с родителями – всегда быть начеку, не раскроют ли их, всегда быть готовыми сбежать под покровом ночи.

Годы тренировок приучили ее, что этот момент неизбежен. В шкафу у нее до сих пор стоит дорожная сумка с вещами на случай, если придется уезжать ночью.

Она не заглядывала в эту сумку четыре года и уже не помнила, что в ней, но вид аккуратно застегнутой сумки придавал уверенности, помогал чувствовать себя защищенной.

И теперь она поняла почему. Если ты родился Ланздауном, то это на всю жизнь.

– У меня есть одна проблема в связи с образом жизни отца, – сказал Джеймс. – Если ты однажды хоть чуть-чуть нарушил закон, то навсегда остаешься под подозрением.

Брэндон кивнул:

– Вполне вероятно. Сначала они хотели обвинить в потере списка Уичэма, чтобы скрыть собственную небрежность. А потом, узнав историю Верены, переключили внимание на нее.

– Да, – согласился Джеймс, – если они потеряли нечто важное, непременно станут искать козла отпущения.

– Если мы не обнаружим преступников первыми, – вставила Верена.

– Для этого необходимо найти список, – сказал Брэндон.

Верена права, необходимо найти способ выманить злоумышленника из укрытия.

Брэндон откинул волосы со лба.

– Джеймс, как только мы надежно спрячем Верену, мы с вами... /

Верена встала, глаза ее засверкали.

– Вы с Джеймсом? Послушайте, Сент-Джон, мы в этом деле вместе. Куда вы, туда и я.

– В этом деле у вас нет права голоса. Наше предприятие небезопасно, и этим все сказано.

Джеймс с одобрением посмотрел на Брэнда:

– Две минуты партнерства, и вы уже отдаете приказы. Мне это нравится.

– Еще бы, – бросила Верена, – тебе-то он никаких приказов не отдает.

– Верена, будь благоразумна, – запротестовал Джеймс.