Официант принес и поставил перед ними тарелки с холодной закуской, нежнейшей, почти воздушной.

– Ты мне нравишься, – произнес Джулиан, стыдливо опустив голову. – Я постоянно казню себя, что на днях слишком грубо разговаривал с тобой. Мне не хотелось бы, чтобы ты думала обо мне плохо. Можешь считать, что сегодня я пытаюсь загладить свою вину.

– Да. – Труф покачала головой и нахмурилась. – Ты ведешь себя настолько ужасно, что я даже не могу вспомнить, что, собственно, произошло на тех днях, о которых ты говоришь. Она взяла вилку и попробовала закуску. Она просто таяла во рту. Труф мысленно представила себе предполагаемый счет за ужин и еле удержалась, чтобы не чертыхнуться. Но если богатые ведут такой образ жизни и Джулиан тоже, Труф согласна с этим смириться.

А разве не это предлагает ей Джулиан? Причем очень настойчиво.

Охвативший ее внезапный холод был настолько силен, что Труф поперхнулась. Джулиан не просто так привел ее сюда, он собирается что‑то предложить ей. Но что?

– Извини, Джулиан, я не расслышала. О чем ты говорил?

– Ничего страшного. Я хочу сказать, что ты неправа, если думаешь, что я не хочу дать вам исследовать Врата Тени. После нашего разговора я подумал и решил вот что. В ноябре я уезжаю, и, если твои друзья захотят побегать по поместью со своей аппаратурой, я могу предупредить Хоскинса, они заедут к нему и возьмут ключ. Я, конечно, могу попросить Хоскинса побыть в поместье, если так будет лучше.

– Это будет прекрасно, – сказала Труф. «Но слишком поздно. То, что здесь затевается, произойдет на следующей неделе». – Я поговорила с Диланом, то есть с доктором Палмером, это наш тагханский ловец призраков, он очень заинтересовался твоим домом. «Ну не идиотка ли я?» – подумала Труф, продолжая: – Он пообещал прислать некоторое оборудование заранее. Полагаю, что оно скоро должно прийти. Ты не возражаешь?

Труф бесстрастно отметила, что она ведет себя так же отвратительно, как и любой человек, спекулирующий на хорошем отношении к себе. Ни эта манера, ни такие люди ей не нравились, но, когда самой ей что‑нибудь было нужно, Труф моментально становилась такой же.

Ну как Джулиан может сейчас быть против? Да он будет выглядеть идиотом в собственных глазах.

– Если тебе это так нужно, я нисколько не возражаю, – ответил он. – Единственно, что меня беспокоит, и ты, надеюсь, понимаешь причину моей тревоги, так это сохранение всего в тайне. Я не хотел бы, чтобы имя Торна смешивали с грязью. Полагаю, ты уже неплохо изучила нас и понимаешь, что меньше всего мы стремимся оказаться в центре внимания. Никому и ни о чем – ни слова.

«Изучила вас? Нет, Джулиан, я совершенно не знаю ни тебя, ни остальных».

– Торн очень любил создавать вокруг себя шумиху, – вставила Труф, заметив, что закуска неожиданно исчезла.

Появился официант и унес пустые тарелки.

– Все это было очень давно и совсем в другой стране, – произнес Джулиан и криво усмехнулся. – Сейчас подобная открытость неуместна. В сущности, Торн был человеком невинным и наивным.

Снова явился официант, неся поднос с большими тарелками. Джулиан наполнил бокалы шампанским.

«Невинным? – размышляла Труф. – Едва ли. Искренним, возможно, но…»

Да, его можно считать искренним и зараженным идеализмом того времени. Только вера привела его к оккультизму. Подобно всему тогдашнему поколению, Торн хотел наполнить планету миром и любовью, но странным способом. Он возжелал вернуть на землю золотой век.

Но его не интересовало, насколько это правильно.

– Как угодно, – Труф пожала плечами. – Тем не менее дать полную характеристику Торну сможет только его биограф, да и то после тщательного изучения всех имеющихся материалов.