– «Я – шип, жалящий пальцы».

И вдруг Труф увидела все, что ей надлежит сделать, поняла, какую задачу возлагал на нее Торн. Теперь она знала, как поступит. Несмотря на боль, она сделает, что ей завещано, у нее хватит для этого сил.

Голос Торна исчез, и теперь Труф пела одна.

– «Я – тот, кто открывает дорогу в рай…»

Где‑то вдалеке, у самого горизонта, в неясной туманной дымке, Труф увидела все, что пытался сделать Пилгрим. Труф вдруг осознала, какую страшную цену она должна заплатить, но, не отвращая глаза, без трепета, смотрела на свои страдания и муки, которые ей предстояло перенести. Она вновь услышала голос Торна. Книга раскаленным металлом обжигала им руки, но они не выпускали ее.

– «Я – великий колдун. Никто, кроме меня, не знает, как закрыть врата».

Клубок мрачных созданий, вызванных к жизни Пилгримом, исчез, внутренним зрением Труф увидела горящие серебром врата, створки которых – опасности, и каждый, кто хочет попасть в рай, должен преодолеть их.

Труф знала, что ей нужно сделать, и видела слова, которые должна произнести, но она также понимала, что, сказав их, до конца дней должна будет идти выбранной ею самой дорогой.

Но нет никого, кто мог бы вместо нее закрыть врата.

– «Я – источник надежды…»

Руки Труф горели. Она связывала себя волей и честью, жаждой познать и оправдать возложенные на нее надежды. Труф вдохновляло все то, что привело ее к этой минуте.

– «Я – дверь в каждой стене…»

Труф чувствовала приближение таинственного мгновения, чувствовала всю ответственность своего дерзновенного решения. Она ясно видела, как где‑то далеко, в бесконечности, колыхнулись и уравновесились чаши великих весов и врата между мирами закрылись навсегда. Даже если бы Труф захотела отказаться от того, что ей было предназначено, и повернуть все вспять, она уже не могла бы этого сделать, время ушло. В глазах стоящих на пути жутких чудовищ исчезла последняя надежда, в страхе и ужасе они попятились, предчувствуя надвигающуюся на них сокрушительную силу. Труф вытянула вперед светящиеся ярким огнем руки и закричала, выпуская ее из себя. Молнии блеснули из ее пальцев, слезинками покатились по ним капли крови. Врата закрылись. Труф закрыла их навсегда. Оставалось свершить еще одно дело.

– «Я – ключ ко всем замкам…»

Ключом были ее тело и душа. Потеряв свои земные формы, сейчас они стали другими. Труф продолжала петь одна, Торн ничем не мог больше помочь ей.

– «Я – тот, кто запирает все врата…»

Словно кровавые капли, слетали с языка Труф тихие слова. Труф чувствовала невероятную боль, но продолжала говорить. Если она не закончит начатое, все может повториться с самого начала. К чему тогда все ее страдания?

– «Я – великая колдунья. Никто, кроме меня, не может сомкнуть врата между мирами!»

Внезапно все исчезло – и гора, и фантастические армии. Стало необыкновенно светло.

Труф очнулась, открыла глаза и увидела, что лежит в грязи. Таинственное видение исчезло, вокруг было темно и сыро. Она попыталась вспомнить, что произошло, но сознание отказывалось повиноваться ей. Мелькнули какие‑то странные обрывки видений, незнакомые лица и тут же растворились.

Не исчез только выбор, который она сделала осознанно, и теперь ей предстояло до конца дней следовать ему.

Труф почувствовала, что от сырости она начинает леденеть. Голова болела, во рту была страшная сухость. Дождь, по‑видимому, давно прошел, Труф слышала тихие, далекие раскаты грома.

Труф встала на колени и осмотрела себя, с головы до ног она была запачкана липкой, вязкой грязью.

– Отец, – позвала она и тут же закашлялась.