— Один я не справлюсь, — сказал я.

— А вот тут кроется проблема, — вздохнул Егор. — Людей тебе придется искать самому. Потому что частной армии у меня больше нет. Больше половины убил ты, остальные разбежались, после того, как меня раскрыли. Те, кто нас финансировал, отвернулись от нас после нашего провала в ресторане. Если честно, то у меня и денег-то нет, кроме тех, которыми я за номер заплатил. Счета заблокированы, а подпольного банкира, у которого я хранил наличку, кто-то отправил в переработку.

Последние его слова заставили меня вздрогнуть. Люди. С этим может помочь Фанат. Да, на него вся надежда.

И тут дверь номера открылась, и внутрь вошли двое: Глеб, и незнакомый мне парень в полувоенной форме.

Я от неожиданности встал. Что это получается, они следили за мной? Я знал про маячок в биомониторе, но понятия не имел о том, что они могут еще и прослушивать мои звонки.

— Какая встреча, — улыбнулся вдруг Глеб. — А ты молодец, Молодой, нашел ублюдка. Рад, что я в тебе не ошибался.

Он по-отечески похлопал меня по плечу, а потом сделал шаг в сторону, пропуская «эсбешника» вперед.

— В наручники его, и поехали, — сказал он. — У нас будет долгий разговор. Правда он тебе не понравится, Егор. Но ты ведь сам понимаешь, что это будет?

Перед глазами промелькнули картины: измученный несколькими днями пыток человек, вода, льющаяся на лицо, накрытое тряпкой, тело, дергающееся от разрядов тока.

Егор не сопротивлялся, он встал, и сам повернулся спиной, сложив за нее руки. «Эсбешник» шагнул вперед и застегнул наручники у него на запястьях, и повел его к выходу из номера.

— Твоя помощь нам больше не понадобится, Молодой, — сказал Глеб. — Но можешь считать, что жизнь ты себе выторговал. Только лучше бы тебе все равно уехать.

И тут я понял, что впервые в жизни встал перед Выбором. Действительно важным, и по-настоящему тяжелым.

В кулаке у меня по-прежнему был зажат чип. Если верить Егору, то на нем вся нужная информация.

Если то, что он говорит, правда, то вся страна скоро обратится в стадо послушных овец. Хоть стриги с них шерсть, хоть режь их на мясо. В переносном смысле, конечно, сейчас если овец и держат, то в совсем небольшом количестве. И у меня есть шанс это предотвратить.

Но если он соврал. Я в любом случае подписываю себе смертный приговор. Впрочем, теперь это только дело времени.

А можно послушать Глеба, не вмешиваться и уехать. Но проблема в том, что я не верю и ему. Они меня просто так не отпустят.

Я незаметно переложил чип в другую руку и положил ладонь на рукоятку пистолета.

Глава 22

Вытащив ствол, я резко навел его в бедро Глеба и спустил курок. Грохнул выстрел.

Повреждение бедра. Нарушение подвижности конечности.

Резким рывком я толкнул его к стенному шкафу, прижимая к гладкой поверхности зеркала, прижал ствол пистолета к виску и утопил спуск.

Пулевое ранение головы. Повреждение мозга. Мгновенная смерть.

«Эсбэшник», ведущий вперед Егора, развернулся, одновременно вскидывая автомат, но только чтобы упереться лицом в ствол пистолета. Затворная рама дернулась назад, выбрасывая гильзу, и на месте глаза у парня появилось кровоточащее отверстие. Он, как стоял, так и рухнул.

Пулевое ранение головы. Повреждение оптического импланта. Повреждение мозга. Мгновенная смерть.

— Давай! — сказал я, подскочив к Егору. — Руки сюда, живо.

Я повернулся спиной ко мне, а я, схватившись за браслеты наручников, разорвал цепь между ними.

Иллюзий о том, что все закончилось со смертью Глеба, у меня не было.