Егору оставалось не больше пары метров, когда в него попали. Достали сразу с двух точек, пули швырнули его на землю, и встать он уже не смог, только пополз вперед.

Отчаянно матерясь, я дернул затвор один раз, второй, но в патроннике по-прежнему было пусто. Тогда я сменил магазин, снова дослал патрон, и это сработало. Видимо, неподача.

Высунувшись, я снова выпустил длинную очередь веером, услышал, как зазвенели осыпающиеся стекла отеля.

Егора достали еще раз, я схватил его за эвакуационную петлю на разгрузке и затащил в укрытие.

— Блядь, — выругался я.

На бывшем безопаснике бронежилета не было. Попали ему в грудь и живот, четыре раза, из ран толчками вытекала кровь. Из дырок в груди со свистом выходил воздух. Значит, порвано легкое.

— Доделай дело, — прохрипел он, и из уголка его рта потекла струйка крови.

— Да ебаный в рот! — заорал я. — Какого хуя?!

Запустив руку в карман брюк, я вытащил из него прибор, прижал его к капоту машины и утопил кнопку. Тачка была не ВАЗовской, это вообще был Москвич, но замки щелкнули, а сигнализация приветливо моргнула. Сработало.

Я рванул на себя заднюю дверь и каким-то чудом впихнул Егора в тачку. Пригнулся, потому что стекла тут же осыпались, открыл водительскую дверь, примостился на сиденье, стараясь, чтобы меня не было видно снаружи, утопил кнопку включения двигателя.

Мотор уверенно заурчал.

Установил рычаг коробки в положение «драйв», вывернул руль, утопил педаль газа.

Заднее стекло осыпалось, несколько пуль клюнули в пассажирское сиденье, одна распахала приборную панель. Но я уже гнал вперед.

Через несколько метров мы оказались скрыты за другими машинами. Я выехал с парковки и погнал по трассе, продолжая остервенело давить на педаль газа.

— Слышь, ну ты живой там? — спросил я, повернувшись.

Егор ничего не ответил. Я наклонился к нему, сорвал с разгрузочного жилета подсумок с красным крестом, вывалил его содержимое на сиденье. Нашел знакомый шприц с реаниматором, зубами сорвал колпачок и вогнал иглу в бедро. Но бывший безопасник никак на это не отреагировал.

Выматерившись, взял второй такой же шприц, сделал то же самое. Нет эффекта.

— Ты, пидор, сдох что ли? — ткнул я его в плечо. — Значит, повесил все на меня, а сам в переработку? Да блядь!

Я не хотел спасать мир. У меня не имелось никакого желания рисковать собой ради жизней других людей.

Но выбора у меня банально не оставалось. Меня видела куча людей, информация о том, что я убил Глеба уже ушла наверх. Не знаю, зачем я это сделал, получилось как-то само собой.

Может быть из ненависти к пиджакам, на которых мне приходилось работать. Возможно, потому что они собирались отнять у людей последние остатки свободы, которой и так немного в этом насквозь гнилом мире.

Сперва я собирался гнать к рвачу, к Нику, в надежде, что он сможет спасти парня. Похоже, что сейчас в этом уже нет никакого смысла.

Я плавно оттормозился, чтобы никто не впилился в меня сзади, вывернул руль, выезжая на встречную полосу через две сплошные и заехал в небольшой переулок. Проехал чуть дальше, остановил машину, повернулся и дотронулся кончиками пальцев до жилы на шее Егора.

Пульса не было. Бывший безопасник умер.

Мне вдруг захотелось крушить все вокруг. Все было зря. Я глупо подставился, причем сделал это абсолютно напрасно. Если, конечно, я не собираюсь идти до конца и штурмовать штаб-квартиру «ИнвестТеха».

Что он мне там сказал? Дал координаты какого-то места? Нужно будет съездить туда, но ведь не буду же я устраивать налет в одиночку? Хотя почему в одиночку?

Надо спросить у Фаната.