— Этот камень был найден в ребрах скелета?

— Да, это так.

— Скажите нам, что происходит с древними захоронениями… Подумайте как следует, мисс Тиссера, не просто теоретизируйте.

Последовала пауза.

Пожалуйста, оставьте этот покровительственный тон.

— Объясните нам, что с ними происходит.

— Обычно над погребенными телами кладут на землю камень. Он служит чем-то вроде указателя — когда плоть разрушается, он падает вниз.

— Разрушается? Каким образом?

— Одну минуту!

— Сколько лет на это требуется?

Молчание.

— Я слушаю.

Молчание.

Теперь он говорил очень медленно:

— Как правило, не меньше девяти лет, верно? Прежде, чем камень упадет в грудную клетку. Я прав?

— Да, но…

— Прав?

— Да. Но это не относится к сожженным телам.

— Но мы не можем быть уверены даже в этом, потому что большинство скелетов из исторических захоронений было сожжено в прошлом веке. Как вам известно, в тысяча восемьсот пятьдесят шестом году была эпидемия чумы. Еще одна в тысяча восемьсот девяностом году. Многие трупы были сожжены. Скелету, который лежит перед вами, скорее всего, лет сто — несмотря на ваше великолепное исследование его карьеры, привычек и диеты…

— Скелет, с помощью которого я могла бы  что-то доказать, конфискован.

— Кажется, у нас тут слишком много тел. Разве конфискованный скелет важнее этого?

— Конечно нет. Но конфискованному скелету меньше пяти лет.

— Конфискованному. Конфискованному… Кто его конфисковал? — спросил Сарат.

— Его забрали, пока я встречалась с доктором Перерой в больнице на Кинси-роуд. Он там исчез.

— Значит, вы его потеряли. Он не был конфискован.

— Я его не теряла. Его забрали из лаборатории, пока я говорила с доктором Перерой в кафетерии.

— Значит, вы его оставили в неподходящем месте. По-вашему, доктор Перера имеет к этому отношение?

— Не знаю. Вероятно. С тех пор я его не видела.

— И вы хотите доказать, что человек, которому принадлежит скелет, был убит недавно? Даже теперь, когда у нас нет улик?

— Мистер Диясена, я хотела бы напомнить вам, что приехала сюда как член группы по защите прав человека. Как судмедэксперт. Я не работаю на вас, вы меня не нанимали. Я работаю на международную организацию.

Он повернулся и обратился к аудитории:

— Ваша «международная организация» была приглашена сюда правительством, не так ли? Я не прав?

— Мы — независимая организация. Мы представляем независимые отчеты.

— Нам.  Правительству, находящемуся здесь.  Это означает, что вы работаете на наше правительство.

— Я хочу официально заявить, что некоторые правительственные силы убивают невинных людей. Именно это я вам говорю. Вы, как археолог, должны верить в историческую правду.

Я верю в общество, в котором царит мир, мисс Тиссера. То, что вы предлагаете, может вылиться в хаос. Почему вы не расследуете убийства правительственных служащих? Да включите же наконец кондиционер!

Раздались жидкие аплодисменты.

— Исчезнувший скелет был доказательством особых преступлений. Здесь важно именно это. «Одна деревня может говорить от лица многих деревень. Одна жертва может говорить от лица многих жертв».  Помните? Я думала, вы представляете не только интересы правительства.

— Мисс Тиссера…

— Доктор…

— Хорошо, доктор.