Шада не стала возражать и возмущаться, послушно развела руки в стороны, пока чужие ладони бесцеремонно хлопали ее по бокам в поисках оружия. Обыск ее не волновал, гораздо интереснее было решить вопрос, откуда взялась вторая партия одинаковых серых уродцев. Чтобы оказаться сзади нее, ему нужно было выскочить из тупика, которым заканчивался коридор…

Мистрил улыбнулась сама себе. Ну конечно же, они спустились с крыши по ее веревке. Влезли в комнату через окно.

И проделали это упражнение так быстро и толково, что могли бы сравниться с лучшими из мистрил. Наверное, она не будет их недооценивать.

Минуту спустя ее закончили обшаривать.

— Сядь, — мяукнул тот, что стоял возле Органы Соло, указывая на одно из поставленных в крут кресел. — Держи руки там, где видно.

— Не доверяешь своим же подчиненным? — едко полюбопытствовала Шада и уселась в кресло; без сомнения, стиль с Алдераана, кажется, они называют это «круг для бесед». — Думаешь, они так плохо искали, что прошляпили парочку гранатометов? А, поняла! Ты не веришь собственной хозяйке. Советник Органа Соло вроде как высказывалась, как ловко она почуяла, что я никого не собираюсь увечить… Или я ослышалась?

Темные глаза на серой мордочке зло блеснули.

— Зачем вы пришли? — вмешалась Органа Соло, прежде чем не-человек успел огрызнуться.

— Хотела поговорить с вами, — Шада пристроила локти на подлокотники кресла, свесив кисти. — А это был единственный способ.

Она ждала в ответ возмущенных отрицаний или, по меньшей мере, пренебрежительного фырканья. Но сенатор Органа лишь приподняла выщипанные брови.

Зато Соло не разочаровал публику.

— И что это должно означать? — требовательно спросил он.

Шада заметила, что в руке он держит бластер. Не целится в грудь неждянной посетительнице, но в руке — держит.

— Это должно означать, что, если у тебя в кармане не звенят кредитки, а имя неизвестно среди сильных мира сего, коридоры, где живут власть имущие, для тебя закрыты.

Шаде было плевать, заденет ли она нежные чувства собравшихся здесь людей. Краем глаза она заметила, как сочувственно улыбнулся Каррде.

— Три дня подряд я пытаюсь связаться с госпожой сенатором, но меня к телу не допускают. Рылом не вышла для великой и великолепной Новой Республики, друга всех простых людей.

— Ты что, не в курсе, что есть такой обычай — сообщение оставлять?

Шада смерила кореллианина презрительным взглядом.

— И что мне там написать? — усмехнулась она. — Что некое ничтожество с улицы без денег и положения хочет поговорить с купающимся в лучах славы членом правительства, великой и прекрасной? Да подобную чушь стерли бы при утренней чистке.

Что примечательно — возмущенно возражать никто не стал.

— Вот вы говорите со мной, — мягко вмешалась Органа Соло. — Что вы хотели сообщить?

Шада остановила на женщине внимательный взгляд, аккуратно подбирая слова, которые как назло словно застряли в глотке. Не каждый день собираешься произнести нечто такое, что оборвет последние ниточки с прошлым, с мистрил, ее народом и ее жизнью.

— Я хочу присоединиться к вам, — собственный голос показался Шаде фальшивым и неестественным. — Я хочу служить Новой Республике.

Тишина растянулась на болезненно долгое время, и единственным звуком был стук сердца. По крайней мере, так думала Шада.

Нетрудно было предсказать, кто заговорит первым.

— Чего? — спросил Соло.

— Я хочу служить Новой Республике, — повторила Шада; во второй раз было не легче, чем в первый — Я обладаю навыками, которые многие находят полезными.