— За что? — удивился тот.

— А может быть, это она Любку и прикончила, чтобы дом захапать! — ответил Виктор, и у нас с подругами глаза полезли на лоб.

Судя по продолжительному молчанию, капитан тоже с трудом переваривал эту версию.

— Да ты что?! — наконец выжал он из себя реакцию. — Она же ее… как это… Она же ее мать! И чтобы мать родную дочь из-за какого-то дома убила? Не может быть!

— Э-эх! — горько вздохнул в ответ Виктор. — Не знаешь ты всего!

— Ч-чего я не знаю?

— А как Раиса Захарьевна дочку за меня отдавала, вот чего ты не знаешь!

— Н-не знаю, — не стал спорить капитан, да и не смог бы — язык у него к этому времени уже изрядно заплетался. — Р-расскажи!

— У Любки братец есть, вот в нем Раиса Захарьевна души не чает.

— Ну да, — согласился капитан. — Знаю. Не чает. Только погоди! Он же у нее уголовник! Я же узнавал — три ходки у него уже, а самому едва за тридцатник перевалило. Как же, наслышан я о нем. Дом-то их возле нашего стоял, пока этот придурок со своими дружками его не спалили. Только это вроде бы уже после того было, как ты на Любке женился?

— Верно, — сказал Виктор. — Так я тебе и хочу рассказать, как Раиса Захарьевна ко мне пришла дочь свою предлагать. Вроде бы просто по-соседски ко мне зашла. Я думал, чего спросить хочет. Она ведь в этих местах не так давно появилась. Родителей моих уже в живых тогда не было.

— Ну да, — отозвался капитан. — Я помню.

— А приехала сюда Раиса Захарьевна уже вдовой, но с двумя детишками. Любка и Митька. Купили дом, вроде бы на лето.

— Они, и верно, зиму в городе жили, — кивнул капитан.

— Так вот сынка своего Раиса Захарьевна избаловала ужасно, — продолжал рассказывать Виктор. — А дочка у нее всегда на последнем месте была. Не любила Раиса Захарьевна Любку, вот что. Это ведь она мне ее предложила. За пять кусков.

— Что? — спросил капитан, даже протрезвев от удивления. — Как это? За пять тыщ-щ-щ, что ли?

— Тебе как другу скажу! — ответил Виктор. — Ты ведь мне друг?

— Кто друг? Я друг? — усомнился вдруг капитан, но тут же сомнения его оставили и он энергично подтвердил: — Конечно, друг! Мы же с тобой в одну школу ходили!

— Так я тебе по дружбе и скажу: продала мне Раиса Захарьевна свою дочку. Я ведь на Любке из жалости, можно сказать, женился. Мне Раиса Захарьевна так и сказала: если я Любку замуж за себя не возьму, она ее Махмуду нерусскому — это какой-то торгаш с рынка — продаст. Мол, он хоть сейчас купить девку согласен. Только она, как мать, для дочери своей все же счастья хочет.

— Молодец! — одобрил неизвестную нам, но лихо расторговавшую свою дочь Раису Захарьевну вконец окосевший от самогона капитан.

— И поэтому, мол, сначала мне Любку решилась предложить, — закончил Виктор. — За пять тысяч долларов!

— И ты купил? — тупо спросил капитан.

— Не отдавать же Махмуду этому девку было! Потому что я точно понял, что эта стерва — мать Любкина — Раиса Захарьевна вполне бы свое слово насчет продажи дочери сдержала. У ней сынок под следствие по тому времени угодил. Адвокат вроде бы ей обещал так дело повернуть, чтобы его выпустили. Но деньги нужно заплатить. Вот Раиса Захарьевна и решила единственную ценность, что у них в доме была, продать.

— Какую ценность? — снова не понял капитан.