Он ехал несколько часов подряд, нигде не останавливаясь и не задерживаясь. Первую остановку Чарли сделал у придорожного кафе, чтобы пополнить запас кофе в термосе, и с удивлением обнаружил, что добрался почти до самого Дирфилда. К этому времени Чарли уже чувствовал легкую усталость, однако, не имея никакой определенной цели, он решил проехать еще немного, рассудив, что, если он хочет уже завтра кататься на лыжах, следовательно, сегодня ему необходимо проехать как можно большую часть пути до Вермонта, оставив на завтрашнее утро лишь небольшой отрезок пути. Но увы – лишь только он миновал Дирфилд, как налетела настоящая снежная буря.

Дирфилд был довольно живописным городком, особенно в районе исторической застройки, и Чарли ненадолго задумался, не остановиться ли ему здесь. Когда‑то, еще маленьким мальчиком, он несколько раз бывал здесь с родителями и до сих пор помнил волнение, охватывавшее его при виде приземистых бревенчатых домов, каждому из которых было по сто пятьдесят – двести лет. Не исключено, что именно тогда он и «заболел» архитектурой – во всяком случае, эти поездки Чарли хорошо помнил до сих пор.

И все же он не стал разворачиваться и возвращаться назад. До границы штата Вермонт оставалось совсем немного, и, хотя скорость движения заметно упала, Чарли рассчитывал добраться туда еще засветло.

Никакого конкретного плана у него не было. Просто Чарли не хотелось останавливаться, а хотелось ехать дальше, любуясь мелькавшими за окнами тихими провинциальными городками. Он знал, что где‑то недалеко находятся водопады, и летом он непременно остановился бы, чтобы пройтись пешком и, может быть, даже искупаться. Новая Англия была его малой родиной – в этих местах Чарли вырос, и, наверное, сейчас он приехал сюда совсем не случайно. Только здесь он мог залечить свои раны и восстановить силы. Только здесь он мог избавиться от тоски, которая преследовала его повсюду.

Строго говоря, ему уже давно пора было взять себя в руки. Всего полгода назад он полагал, что уже никогда не будет весел и доволен, но сейчас он чувствовал себя так, словно процесс исцеления уже начался, начался просто потому, что он вернулся…

За окнами машины промелькнул Форт‑Дирфилд, и Чарли вспомнил, как мальчишкой он с замиранием сердца любовался старинными постройками. Сейчас же он просто улыбнулся, потому что вспомнил отца. Его отец преподавал в Гарварде историю США и часто рассказывал сыну об индейцах, о Большой тропе могауков, о Лиге ирокезов и военных походах алгонкинов.

Чарли нравилось слушать эти удивительные, похожие на сказки истории, которых у отца было великое множество, и каждое путешествие, которое они совершали вместе, превращалось в увлекательнейшую экскурсию не только в пространстве, но и во времени. Эти поездки он запомнил навсегда, но лишь недавно ему стало ясно, какой бесценный дар он получил от отца. Когда‑то они с отцом неплохо понимали друг друга, и Чарли горевал о том, что отца уже нет и он не может рассказать ему про Кэрол. Интересно, что бы он сказал сыну? Что посоветовал?

При мысли об отце и о Кэрол на глаза Чарли навернулись слезы, дорога впереди расплылась, и он машинально потянулся к приборной доске, чтобы переключить «дворники» в скоростной режим. Не сразу Чарли понял, что «дворники» не помогут и что дело в нем самом – в том запасе горьких слез, который он никак не мог израсходовать.

Стиснув зубы, Чарли покрепче вцепился в руль и постарался сосредоточиться на управлении машиной. Снег продолжал сыпать все так же густо, видимость упала до сорока ярдов, и дорога стала небезопасной. Ему даже пришлось сбавить скорость до двадцати миль в час и включить фары, однако это почти не помогало.

Минут через десять он проехал залепленный снегом указатель с надписью «Добро пожаловать в Шелбурн‑Фоллс!».