Но один особенно беспокойный вечер, когда Томас Кемпе устроил в телевизоре короткое замыкание и разбил кувшин с молоком, заставил Джеймса решиться. На следующий день, после уроков, он наведался в улочку позади церкви.

На стене коттеджа Берта Эллисона висела небольшая голубая доска. Там значилось только, что он Строитель и Декоратор, а также составляет строительные сметы. Другие его специальности не указывались. Это обескураживало, но ведь иного нельзя было ожидать. Джеймс постучал в дверь.

Человек, который ему отворил, был одет в запыленный комбинезон, а в руке держал кружку с чаем. Он был плотного сложения и начинал лысеть.

— Ко мне? — спросил он.

— Мистер Эллисон?

— Он самый.

— Я к вам насчет… м-м… одной работы.

— Отделочной, что ли? — спросил Берт Эллисон, прихлебывая чай.

— Нет, не совсем.

— Строительной?

— Нет, — сказал Джеймс. — Тоже нет.

Берт Эллисон смотрел на него в раздумье.

— Я тебя вроде не знаю. Тебя мама послала? Как мамы фамилия?

— Я Джеймс Харрисон. Мы живем в Коттедже Ист-Энд. А работа для меня, не для мамы.

— Вот как? Скажи на милость! Ты, пожалуй, еще молод, чтобы заказывать работу.

— Работа небольшая, — сказал уныло Джеймс. — Так я, по крайней мере, надеюсь.

— Ты вот что, ты войди, — сказал Берт Эллисон. — И расскажи, что за работа. Я еще не говорю, что возьмусь… Посмотрим.

— Большое спасибо, мистер Эллисон, — сказал Джеймс.

Берт был явно не женат. Его кухня была полна пустых молочных бутылок, а на веревочке над печью сушились носки. Стол был завален кистями и банками с краской. Тут же, на газете, лежали остатки жареной рыбы с картофелем и стоял большой коричневый чайник.

— Ну, выкладывай…

Джеймс так и решил: выложить все сразу.

— У нас в доме завелся призрак, — сказал он. — И я подумал, то есть мне сказали, что вы могли бы помочь.

Берт налил себе еще чаю и стал свертывать папиросу. Он сунул ее в угол рта, зажег и спросил:

— Всего один?

— Да, — сказал Джеймс, несколько озадаченный.

— Уточнить не мешает. Бывает, что они являются парами. А то и больше. И давно он?

— С неделю. То есть неделя, как я про него узнал.

— Мог быть в спячке, — сказал Берт, — а теперь что-нибудь его, так сказать, включило. А почему насчет этого пришел ты, а не твоя мама?

— Она в них не верит. И папа тоже.

— Да, такие встречаются. Спорить с ними ни к чему. Надо сделать дело, а они потом сами спасибо скажут. Что же он вытворяет?

Джеймс подробно описал все действия колдуна. Берт Эллисон внимательно слушал, пил чай и курил. Когда Джеймс кончил, он раз или два погладил своей большой ладонью подбородок и устремил взгляд за окно.

— Дело, конечно, не простое. Точно такой мне еще не попадался. Стуки бывали, разбитые вещи тоже. Записки — вот что редко. Мне до сих пор не встречался такой, чтоб умел писать.

— Он, наверное, жил в этом доме, — сказал Джеймс. — Сотни лет назад.

— Правильно. От такого всего трудней избавиться. Он чувствует, что он у себя дома. Оно и понятно.

— Значит, вы ничего не можете сделать?

— Я попробую. Имей в виду, много не обещаю. Кое-что, надо думать, смогу. За плату, конечно.