Ее глаза сияли. Она подошла поближе к кровати.

— Прошу тебя, Крисси, пожелай мне счастья, и давай расстанемся друзьями. Я знаю, я тебе многим обязана… и я благодарна, на самом деле благодарна за то, что ты сделала для меня, но теперь я хочу жить своей жизнью. Я всегда мечтала встретить человека, которого полюблю и который полюбит меня. Я нашла его, поэтому не омрачай моего счастья.

— Говорю тебе, ты никуда не поедешь, — упрямо повторила Крисси.

— Поеду! Франсуа ждет меня. Я уже упаковала вещи и снесла чемоданы вниз. Драгоценности в ящике туалетного столика. Прощай, Крисси.

Слова прощания подстегнули Крисси. Ужас, сковавший все ее тело, как только она услышала эту ошеломляющую новость, исчез. Выскочив из кровати, она встала перед дверью. Ее волосы были всклокочены, лицо сморщилось, рот ощерился, открыв желтые зубы. Всем своим видом она бросала вызов Стелле. На мгновение взгляды сестер скрестились, потом Стелла спокойно сказала:

— Если ты, Крисси, меня не выпустишь, я пошлю за раджой и скажу ему, что покидаю его дом. Я оставила ему письмо, но если мне придется самой сообщать ему эту новость, я буду вынуждена вернуть ему все его подарки, в том числе и драгоценности, которые я собралась оставить тебе.

Голос Стеллы был тверд, глаза спокойны. Крисси никогда не представляла, что Стелла может так разговаривать. Она была непоколебима, весь ее облик свидетельствовал о силе духа, о существовании которой Крисси даже не подозревала. Впервые в жизни Стелла боролась за то, что ей было дорого.

Крисси глубоко вздохнула. Она была побеждена и понимала это. Она отошла от двери и лицом вниз рухнула на постель. Ее руки были сжаты в кулаки, ногти впивались в ладони, ее горб уродливо выделялся на ровной кровати.

Мгновение Стелла колебалась. Ее взгляд был полон жалости, но она перевела глаза на дверь. Она может идти, она свободна и вольна соединить свою судьбу с человеком, которого любит, начать жить достойно. Но ее счастье принесет кому-то горе — ведь Крисси остается несчастной.

Было нечто устрашающее в том, что ей удалось заглушить голос, который долгие годы не переставая пилил ее. Защищенная своей любовью, она в считанные секунды разрушила власть сестры над собой. Но ей не хотелось причинять Крисси боль, и на какое-то мгновение ее охватило желание утешить ее, обнять и попросить забыть обо всем. Как-нибудь они проживут, и она будет делать все так, как хочет Крисси. Ведь они сестры. Разве не это самое главное?

Но потом она подумала о Франсуа. Он добр. Ей не надо ничего скрывать от него, он все поймет. Он по-настоящему и искренне любит ее. Она видела много мужчин на своем веку, чтобы распознать истинную любовь. Они с Франсуа любят друг друга. При этой мысли сердце Стеллы замерло в сладостном томлении. Она еще раз взглянула на Крисси — последний, полный жалости взгляд, — на ее уродливую спину, морщинистую искривленную шею, слишком короткие ноги, слишком длинные руки. Бедная, бедная Крисси, ну как можно оставить ее? Как она могла поверить Франсуа, что Крисси плохо влияет на нее? Он не прав, он не понимает, как Стелла может быть временами тупа и упряма, как она ленива и непонятлива. Она не может уехать. Она не имеет права!

И тут ей показалось, что перед ней стоит Мистраль, она увидела ее большие глаза, ласковые и добрые, которые смотрели на нее, и услышала ее мягкий голос: «Когда поступаешь правильно, ты выполняешь волю Господню, и это главное. Мы должны поступать правильно, чего бы это ни стоило нам или другим».

Она поступила правильно, решившись выйти замуж за Франсуа — Стелла, как никогда, была в этом уверена.