— Отнюдь, мой господин. С нетерпением жду нашей встречи.

— Тогда до скорого свидания. — Князь улыбнулся, повернулся на каблуках и вышел вон, а Чареос сел на место. Руки у него дрожали, сердце бешено колотилось.

С какой стати князь пригласил его в замок? Их следующий поединок таит в себе какой-то подвох. Уж не хочет ли князь публично унизить его?

Чареос подошел к окну. Самое время уходить отсюда. Можно направиться на север, в столицу, или на юго-восток, в Вагрию. А то и на юг, через надирские земли, — в Дренан с его прославленной библиотекой.

Двенадцать золотых все еще хранятся в его комнате. На них можно купить двух лошадей и припасы в дорогу. Чареос обвел глазами стены, в которых был почти счастлив, — и ему вспомнилась последняя ночь в надвратной башне, где они сидели с Тенакой-ханом, лиловоглазым повелителем надиров.

— Почему же все-таки ты оставил нам жизнь? — прошептал Чареос.

Он встал с колен и направился к выходу в ряду других. Он шел, как и все, склонив голову, и лицо его скрывал глубокий капюшон. Утреннее солнце было приятным после холодного собора. Чареос вышел в Длинный сад и по террасам спустился к южной калитке. За ней монастырская тишина тут же сменилась шумом толпы, спешащей на рынок. Подхваченный людским потоком Чареос дошел до главной площади и свернул в переулок, ведущий на Скотный рынок. Здесь каждый день на торги собирались знатоки — сельские хозяева и дворяне, с толком судившие о быках и лошадях, располагавшихся в стойлах вокруг арены. Чареос занял место на скамье у самых перил и молча стал смотреть, как на круг выводят быков. Торги длились недолго, особенно быстро распродавались дренайские быки — могучие животные с короткими рогами, настоящие груды мяса. Через час настал черед лошадей. Чареос стал торговаться за гнедого мерина, но его перебил молодой дворянин, сидевший через три ряда дальше. Чалую кобылу тоже пришлось уступить. Следующие лошади были либо вислозадые, либо в годах, и Чареос начал терять интерес к торгам, но после вывели серого. Чареоса не устраивала эта масть: в диких краях она слишком бросается в глаза, не то что гнедая или рыжая. Но сам конь был великолепен: длинная шея выгнута, уши прилегают к черепу, в гордых глазах огонь. У человека, ведущего его, был боязливый вид — он словно опасался, что конь того и гляди размозжит ему голову копытами. Торги шли вяло. Чареос, сам себе удивляясь, поднял руку и еще больше удивился, когда выиграл торг за цену вполовину меньшую той, что предлагал за мерина.

Его сосед наклонился к нему:

— Берегись, брат. Это тот самый конь, который убил Трондиана — сбросил его наземь и затоптал до смерти.

— Спасибо, что сказал. — Чареос встал и прошел на зады арены, где стоял жеребец. Монах погладил его лоснящийся бок. — Я слыхал, ты убийца, Беляшка, — но, полагаю, у твоей истории есть и другая сторона. — Он тщательно осмотрел ноги коня. — Ты славная животина. Нынче я попробую его, — сказал Чареос, подойдя к торговому столу, — но мне хотелось бы, чтобы он постоял у вас до Дня Прошений.

— Как пожелаете, — сказал приказчик. — С вас двенадцать монет серебром за коня и шесть медных за недельное содержание. Не хотите ли седло? У нас есть несколько подходящих.

Чареос выбрал вагрийское седло с высокой лукой и прочную сбрую, заплатил за все и отправился на Суконную улицу. Здесь он приобрел себе дорожное платье: мягкие кожаные сапоги, темные грубошерстные штаны, две толстые белые рубашки и кожаный камзол с подбитыми тканью плечами и прорезями по бокам для пущей легкости движений. Купил он также плащ на меху, из блестящей темной кожи.

— Хороший выбор, — сказал ему торговец.