Нина испытала такой шок, что ее пришлось отправить в Сундсвалль, в больницу.

Во дворе стояли Гуннарссон, куратор Даниель Грим и Сонья Раск. Гуннарссон открыл багажник своего белого «мерседеса» и разложил там составленные криминалистами предварительные планы места преступления.

Собака возбуждено лаяла и рвалась с привязи.

Йона остановился возле машины и провел пятерней по взлохмаченным волосам; все трое ждали, повернувшись к нему. Комиссар сказал:

— Девочка сбежала через окно.

— Сбежала? — Даниель был поражен. — Викки сбежала? Зачем…

— На оконной раме кровь, в ее постели кровь…

— Но это же не означает…

— Под подушкой у нее лежал окровавленный молоток, — закончил Йона.

— Это невозможно, — сердито сказал Гуннарссон. — Не соответствует силе, с которой наносили удары.

Йона снова повернулся к куратору Гриму. В солнечном свете его лицо казалось обнаженным, беззащитным.

— Что вы сказали? — спросил его Йона.

— Что? А, что Викки… Это совершенный бред.

— Почему?

— Хотя бы потому, что только что, — куратор невольно улыбнулся, — только что мы точно установили, что речь идет о взрослом. А Викки маленькая, она и пятидесяти килограммов не весит, запястья тонкие, как…

— Она склонна к вспышкам ярости?

— Это сделала не Викки, — спокойно ответил Даниель. — Я работал с ней два месяца и могу утверждать: это сделала не она.

— Она была подвержена вспышкам ярости до того, как прибыла сюда?

— Как вам известно, я обязан соблюдать конфиденциальность.

— Вы же понимаете, что со своей идиотской конфиденциальностью только зря тратите наше время, — заметил Гуннарссон.

— Я отучаю некоторых воспитанниц реагировать агрессивно, — сосредоточенно продолжал Даниель. — Чтобы разочарование или страх не вызывали у них злости.

— Но к Викки это не относится, — сказал Йона.

— Не относится.

— Тогда почему она оказалась здесь? — спросила Сонья.

— К сожалению, я не могу подробно обсуждать диагнозы воспитанниц.

— Но она, на ваш взгляд, не была агрессивной?

— Она очень славная, — просто ответил Грим.

— Так что, по-вашему, случилось? Почему у нее под подушкой оказался окровавленный молоток?

— Не знаю, тут что-то не то. Может, она кому-то помогала? Спрятать оружие…

— У кого из воспитанниц бывают вспышки ярости? — сердито спросил Гуннарссон.

— Я ни на кого не могу указывать, поймите это, пожалуйста.

— Конечно, мы понимаем, — заверил Йона.

Даниель благодарно взглянул на него и постарался дышать спокойнее.

— А вы попробуйте сами поговорить с ними, — предложил он. — Тогда вы быстро вычислите, кого я имею в виду.

— Спасибо. — И Йона зашагал к домику.

— Не забывайте, они потеряли подругу, — торопливо проговорил Даниель.

Йона остановился, обернулся к куратору:

— Вам известно, где нашли Миранду?

— Нет, но я думал… — Даниель замолчал и покачал головой.

— Мне трудно поверить, что это ее собственная комната. Помещение почти пустое, справа от туалетов.