Что поделаешь! Амур —

Всё же милый бедокур:

В царстве злобы, скорби, плача

У него своя задача.

Смерть чинит нам сколько бед!

Но Амур за нею вслед,

Обрядясь в свои доспехи,

Быстро штопает прорехи!

XXIV

Чрез неделю поутру

Ваня стал молить сестру:

«Увозить нас будут скоро…

Я слыхал из разговора…

Доктор тут сказал вчера…

Будь, сестрица, так добра…

Путевых там сколько литер?..

Мне б хотелось очень… в Питер».

«Питер», «Питер»! — ночью, днём

Бредил Ваня лишь о нём.

Меньше думал он о ране.

Объявили скоро Ване:

Будет так, как он просил.

Питер Ваню воскресил.

XXV

Питер — город, вправду, чуден,

И богат и многолюден.

От заставы до дворца

Красоты в нём без конца.

Хоть, положим, в каждой части

Красота различной масти:

Тут — дворец, а там — завод,

Тут — цари, а там — народ.

Красоту толкуют всяко.

Мне милей всего, однако,

«Трудовая сторона»,

Чтится «Выборгской» она:

«Большевистская столица!»

У Невы тут есть больница.

Вместе с Ваней сам я в ней

Пролежал немало дней.

Я был начисто уволен,

Ваня ж был иным доволен:

В Петербурге вписан он

Был в запасный батальон, —

У волынцев нёс работу:

Ладил маршевую роту,

Без ругни и толкачей

Обучал бородачей.

XXVI

Православная царица

На народ на свой ярится

И, начхав ему в лицо,

Пишет немцам письмецо:

«На Руси я всё устрою

По берлинскому покрою,

Англичанин да француз

Русский выкусят арбуз.

Англичане сильно гадят:

Конституцию нам ладят,

А французы — бунтари,

Леший всех их побери.

Ни английских конституций,

Ни французских революций

Нам не хочется с царём:

Самодержцами умрём.

Чтоб сберечь своё наследство,

Мы одно лишь видим средство:

Под Вильгельмовой рукой

Обрести себе покой,

Помириться с ним, в надежде,

Что поможет нам, как прежде,

Подтянуть российских шельм

Унзер гроссе фрёйнд Вильгельм».

Подписалася: Алиса.

Приоткрылась ли кулиса,

То ли трещину дала, —

Тайна царская всплыла.

Разговор пошёл повсюду:

Что цари готовят люду,

На какой идут приём,

Чтобы слопать нас живьём!

XXVII

«Поздравляю! Вы слыхали?»

«Что?» — «Она сама жива ли!»

«Кто?» — «Да, вправду, вы… того…

Не слыхали ничего?

Уж трезвонит вся столица:

Овдовела ведь царица!

Гришка-то, пассаж какой:

Со святыми упокой!»

«Почему ж молчат газеты?»

«А наморднички-с надеты!»

По столице слухи шли.

А чрез день уже могли

Все прочесть в любой газете

«О скандале в высшем свете»:

Как с Распутиным друзья,

Высочайшие князья,

Учинили злую шутку:

Заманив к себе Гришутку,

С ним пропьянствовали ночь,

А затем «убрали прочь», —

Заведя с ним спор и драку,

«Пристрелили, как собаку».

XXVIII

У князей на мужика

Поднялась легко рука.