Кэтрин Сноу.

Тогда, как и сейчас, на него нахлынули желания. Берк ухватился за края ванны и справился с бушующими чувствами. Проклятие! Никогда в жизни он не мечтал о женщине. Он, должно быть, находился на грани безумия, если мог испытывать страсть к злодейке, принесшей Альфреду столько несчастий. Кроме того, Берк никогда бы не обманул доверия человека, который был для него почти братом. Он выполнит обещание, данное Альфреду, убедится, что родственники хорошо обращаются с Кэтрин. И это все. Она ничего для него не значит.

Совсем ничего!

По крайней мере теперь у Берка было объяснение, откуда он узнал о родинке на ее шее: он мог заметить ее, пока шел за вдовой в дом. Но существовали ли два медальона? Он упустил свой шанс узнать об этом.

«Вы презренный негодяй! Вам не место в этом доме. Вы вообще не должны были приезжать сюда!»

Ее враждебность только подогревала его желания. Конечно, у нее было тело богини, и, как всякий мужчина с горячей кровью, он сгорал от желания осыпать ее страстными поцелуями, отнести на постель и до глубокой ночи заниматься с ней любовью.

Какой она окажется: пылкой или холодной? Холодной, в этом нет сомнения. Если она была недотрогой с Альфредом, то этим объясняется его пристрастие к вину.

Берк сердито посмотрел на свечу, пламя которой мерцало над комодом из красного дерева. Черт бы побрал этих острых на язык женщин. Они не приносили мужчинам ничего, кроме бед. Ему подавай покорную надушенную потаскушку, которая умеет пользоваться языком не только для болтовни! Женщину, знающую, как доставить в постели удовольствие мужчине.

Дрожь пробежала по его телу. Застучало в висках. Какого черта?..

Он глубоко затянулся сигарой, пытаясь отогнать видение. Но неослабевающий жар лишал Гришема силы воли.

…Освещенная золотистым пламенем свечи, Кэтрин читала. Она сидела на позолоченной кровати под балдахином из зеленого бархата. Очки в серебряной оправе бросали тусклые блики, по покрывалу была беспорядочно разброшена куча книг. Роскошные волосы завораживающе блестели на фоне белых подушек. Под скромным пеньюаром скрывалось ее тело, опьяняющее как самый лучший бренди.

Она подняла голову, сняла очки и отложила в сторону книгу…

Негромкий стук в дверь вернул Берка к реальности. Покрытый потом, растерянный, он сел в ванне, пытаясь собраться с мыслями. Стук. Он слышал стук.

Звук доносился из-за полуоткрытой двери, ведущей в спальню. Слуга, подумал он. Да, должно быть, лакей принес вещи с почтовой станции.

Сдерживая постыдную дрожь в руках, Берк вынул сигару и проворчал:

– Войдите!

Дверь скрипнула. Легкие, не по-мужски, шаги сопровождались шуршанием платья. В гардеробную вошла белокурая девушка в шелковом платье оранжевого цвета.

Берк выпрямился, затем, спохватившись, опустился в воду под защиту тонкого слоя мыльной пены.

«Какого черта…»

Пруденс – или это была Присцилла? – стояла, скромно опустив глаза.

– Мама попросила меня проводить ваше сиятельство в столовую. Но я, видимо, пришла слишком рано. О Боже!

С молитвенно сложенными на талии руками, она могла бы сойти за ангела. Но в том, как она смотрела на него из-под опущенных ресниц, не было и намека на невинность. Как и не было никакой скромности в соблазняющей улыбке, игравшей на губах незваной гостьи.

Гришем затушил сигару, ткнув ее в мыльницу.

– Я как раз собирался выйти, – сказал он. – Если вы не хотите сделать наше положение еще более неприличным, я бы предложил вам сейчас же уйти.

Берк уперся руками в края ванны и медленно поднялся.