Эмили кивнула.

– Ничего… Предупрежденный вооружен заранее. Так, кажется, говорят мудрецы? Что, если… если мы начнем встречаться, а твои ребятишки не примут меня? Что тогда будет?

– Не знаю.

– Я тоже понятия не имею, смогу ли открыться другому человеку. Ты мне нравишься, нравятся твои поцелуи, но мне больше не хочется страдать и ранить свое сердце… Мэтт, я слишком долго зализывала свои раны… – Женщина разволновалась, кровь молоточками стучала в висках, грудь бурно вздымалась. – Может… останемся друзьями? Давай не будем ничего планировать. Мэтт наклонился над столом.

– Эмили, послушай меня… Я серьезно отношусь к чувствам… Мое тело говорит, что хочет твоего, твое, уверен, желает того же. Это физическая сторона дела… Ты мне нравишься, я стараюсь держаться поближе к тебе. В ту ночь меня охватил страх, когда Айвэн принес тебя на руках, мне хотелось перевязать твои раны, успокоить и приласкать тебя. Я ни к кому не испытывал таких чувств, кроме жены, конечно. Мне хотелось сказать об этом, но боялся показаться навязчивым. Дети – это совершенно отдельный разговор. Я им отец, но сейчас речь идет о нас. Ты мне понравилась с первой минуты… Помнишь, я натолкнулся на тебя, спящую в кресле на крыльце? Ты сразу вошла в мое сердце, Эмили, и навечно поселилась в нем.

Глаза женщины затуманились.

– Ты ведь тоже завладел моим сердцем… Мэтт, мне кажется, я понравлюсь твоим детям.

– Молли – да, но вот Бенджи… Впрочем, постараюсь как-то исправить положение…

– Подожди, – перебила его Эмили. – Я ничего не знаю о детях и, возможно, только все испорчу: всегда говорю не то, что нужно.

– Что ж, моя стряпня, а тебе мыть посуду, – оборвал Мэтт становившийся неприятным разговор.

Миссис Торн поднялась, не зная, на что решиться. Когда она несла тарелки к мойке, то чувствовала, как по телу волнами прокатывается озноб. Мужчина обнял ее, и его объятия показались ей вполне естественными. Эмили ощутила, что начинает таять в крепких руках Холидея. Откуда-то пришло странное чувство: показалось, они знакомы и близки уже много-много лет. Больше не было сил обманывать себя – она хотела этого человека, но не здесь и не сейчас, о чем Эмили тут же откровенно сказала. Мэтт сразу же отстранился и подал ей полотенце.

– Вытри руки, а тарелки пусть отмокают. Попозже я сам ими займусь.

– Это хорошо, потому что, честно говоря, мне не хочется возиться с посудой. – Миссис Торн, опасаясь не сладить с обуревающей ее страстью, отошла в противоположный угол кухни. – Отвези меня домой.

Мэтт кивнул:

– Хорошо.

– Ужин оказался довольно неплох. Спасибо.

– Благодарю.

– Может, отведаем десерт у меня?

– С удовольствием, леди.

Они побежали к джипу, словно дети. Ветер обдувал их разгоряченные лица. Когда они отъехали от дома, Эмили заметила:

– Ты же не запер дверь.

– Я ее никогда не закрываю.

– Надеюсь, мы знаем, зачем едем ко мне, да?

– Да, никаких игр. Собираемся заняться любовью… Боже, я чувствую себя мальчишкой! Давно уже не испытывал ничего подобного… Берегись, могу наброситься на тебя, как голодный волк на добычу. – Женщина радостно рассмеялась, запрокинув голову. Холидей присоединился к ней.

Они побежали наперегонки к двери и, не желая уступать друг другу, попытались протиснуться в проем одновременно. Эмили, будучи потоньше, ухитрилась войти первой и включила свет.