|
Он скрестил ноги и закинул одну руку на спинку стула. В углу комнаты стояли трое молодых людей - они разглядывали фотографии фройляйн Бюрстнер, воткнутые в плетеную циновку на стене. На ручке открытого окна висела белая блузка. В окно напротив уже высунулись те же старики, но зрителей там прибавилось: за их спинами возвышался огромный мужчина в раскрытой на груди рубахе, который все время крутил и вертел свою рыжеватую бородку. - Йозеф К.? - спросил инспектор, должно быть, только для того, чтобы обратить на себя рассеянный взгляд К. К. наклонил голову. - Должно быть, вас очень удивили события сегодняшнего утра? - спросил инспектор и обеими руками пододвинул к себе немногие вещи, лежавшие на столике, - свечу со спичками, книжку, подушечку для булавок, как будто эти предметы были ему необходимы при опросе. - Конечно, - сказал К., и его охватило приятное чувство: наконец перед ним разумный человек, с которым можно поговорить о своих делах. - Конечно, я удивлен, но, впрочем, и не очень удивлен. - Не очень? - переспросил инспектор и, передвинув свечу на середину столика, начал расставлять вокруг нее остальные вещи. - Возможно, что вы не так меня поняли, - заторопился К.- Я только хотел сказать... - Тут он осекся и стал искать, куда бы ему сесть. - Мне можно сесть? - спросил он. - Это не полагается, - ответил инспектор. - Я только хотел сказать, - продолжал К. без задержки, - что я, конечно, очень удивлен, но когда проживешь тридцать лет на свете, да еще если пришлось самому пробиваться в жизни, как приходилось мне, то поневоле привыкаешь ко всяким неожиданностям и не принимаешь их слишком близко к сердцу. Особенно такие, как сегодня. - Почему особенно такие, как сегодня? - Нет, я не говорю, что все считаю шуткой, по-моему, для шутки это слишком далеко зашло. Очевидно, в этом принимали участие все обитатели пансиона, да и все вы, а это уже переходит границы шутки. Так что не думаю, чтоб это была просто шутка. - И правильно, - сказал инспектор и посмотрел, сколько спичек осталось в коробке. - Но, с другой стороны, - продолжал К., обращаясь ко всем присутствующим - ему хотелось привлечь внимание и тех троих, рассматривавших фотографии, - с другой стороны, особого значения все это иметь не может. Вывожу я это из того, что меня в чем-то обвиняют, но ни малейшей вины я за собой не чувствую. Но и это не имеет значения, главный вопрос - кто меня обвиняет? Какое ведомство ведет дело? Вы чиновники? Но на вас нет формы, если только ваш костюм, - тут он обратился к Францу, - не считать формой, но ведь это, скорее, дорожное платье. |
