|
И вообще вам это не должно помешать вести обычную жизнь... - Ну, тогда этот арест вовсе не так страшен, - сказал К. и подошел вплотную к инспектору. - А я иначе и не думал, - сказал тот. - Тогда и сообщать об аресте, пожалуй, не стоило, - сказал К. и подошел совсем вплотную. Остальные тоже подошли к ним. Все столпились у самой двери. - Это была моя обязанность, - сказал инспектор. - Глупейшая обязанность, - не сдаваясь, сказал К. - Возможно, - сказал инспектор, - но не стоит терять время на такие разговоры. Я предположил, что вы хотите пойти в банк. Так как вы каждому слову придаете значение, добавлю я вас не заставляю идти в банк, я только предположил, что вы этого хотите. И чтобы облегчить вам этот шаг и сделать ваш приход по возможности незаметным, я и предоставил в ваше распоряжение этих трех господ, ваших коллег. - Что? - крикнул К. и уставился на трех молодых людей. Эти ничем не приметные худосочные юнцы, которых он воспринимал до сих пор только как посторонних людей, глазеющих на фотографии, действительно были чиновники из его банка; не коллеги - это было слишком сильно сказано и доказывало, что всеведущий инспектор знает далеко не все, - но действительно это были низшие служащие нз его банка. И как это К. мог их не узнать? Насколько же он был занят разговором с инспектором и стражей, что не узнал этих троих! Суховатого Рабенштейнера, вечно размахивающего руками белокурого Куллиха с запавшими глазами и Каминера с его невыносимой улыбкой из-за хронически перекошенных мускулов лица. - С добрым утром! - сказал К. минуту спустя, и все трое с корректным поклоном пожали протянутую руку. - Совсем вас не узнал. Значит, теперь отправимся вместе на работу? Все трое с готовностью заулыбались и закивали, словно только этого и дожидались, а когда К. не нашел своей шляпы - она осталась в его комнате, - они все гуськом побежали туда, что, разумеется, указывало на некоторую растерянность. К. стоял и смотрел им вслед через обе открытые двери; последним, конечно, бежал равнодушный Рабенштейнер, он просто трусил элегантной рысцой. Каминер подал шляпу, и К. должен был напомнить самому себе, как часто бывало и в банке, что Каминер улыбается не нарочно, больше того, что улыбнуться нарочно он не может. Фрау Грубах, у которой вид был вовсе не виноватый, отперла двери в прихожей перед всей компанией, и К. по привычке взглянул на завязки фартука, которые слишком глубоко врезались в ее мощный стан. На улице К. поглядел на часы и решил взять такси, чтобы не затягивать еще больше получасовое опоздание. Каминер побежал на угол за такси, а оба других сослуживца явно пытались развлечь К. |
