|
Жюстин кивнула, глаза ее были закрыты. "Я позвоню Домой. Лара пошлет кого-нибудь за ней". "Ты оставляешь ее здесь, это может наделать неприятностей," произнес я. Он кивнул. "Я не могу уйти, убив её. Но у нашего Дома строгие взгляды на браконьерство". Что-то жесткое и горячее появилось в его глазах. "Жюстина моя. Мадлен захотела это проверить. Она это заслужила." Жюстина чуть сильнее прижалась к нему. Он сделал тоже самое. Мы спустились по лестнице и я был рад покинуть Зеро. "Тем не менее," сказал я. "Увидев ее сегодня, я понял, что может быть кто-то заходит слишком далеко. Я беспокоюсь за нее." Томас выгнул бровь и оглянулся. "Правда?" "Да," сказал я. Я задумчиво поджал губы. "Может быть и не стоило говорить о Джессике Раббит." Глава 10 Жаркая летняя ночь за пределами Зеро казалась на десять градусов прохладнее и в миллион раз чище, чем место, оставленное нами позади. Томас резко повернул налево и шел, пока не обнаружил островок тени между огнями фонарей, где прислонился к стене здания. Он наклонил голову и простоял так минуту другую. Я ждал. Мне не нужно было спрашивать брата, что не так. Демонстрация мощи, которую он использовал против Мадлен, стоила ему сил — сил, которые другие вампиры получали, питаясь смертными, подобно тому, как Мадлен поступила с несчастным простофилей внутри. Он не был расстроен произошедшим в Зеро. Он был голоден. Борьба Томаса с его голодом была трудной, тяжелой и, возможно, невыносимой. Но это его не останавливало. Остальные Рейты считали, что он безумен. Но я понимал это. Он вернулся через минуту, холодно отстраненный и неприступный как Антарктические горы. Томас прошел рядом со мной, и мы пошли вниз по улице туда, где он припарковал свою машину. "Могу я задать вопрос?" Спросил я. Он кивнул. "Белая Коллегия обжигается только при попытке кормиться на ком-то, кого коснулась истинная любовь, так?" "Не так просто, как ты сказал" Томас говорил медленно "Это зависит от того, насколько голод контролирует тебя во время прикосновения" Я хмыкнул. "Но когда они питаются, голод под контролем". Томас медленно кивнул. "Так почему Мадлен пыталась питаться Жюстиной? Она должна была знать это навредит ей." "По той же причине, что и я, " Сказал Томас. "Она не может избежать этого. Это рефлекс." Я нахмурился. "Я не понимаю." Он молчал так долго, что я перестал ждать ответа, но наконец, ответил. "Жюстина и я были неразлучны годы. И она для меня… многое. Когда я рядом с ней, я не могу думать ни о чем кроме неё. И когда я касаюсь её, всё во мне хочет быть к ней ближе" "Включая твой голод", медленно сказал я. Он кивнул. — В этом мы сходимся, мой демон и я. Итак, я не могу прикоснуться к Жюстине без того, чтобы он… оказался ближе к поверхности, полагаю, ты мог бы назвать это так. "И это вызывает ожоги", сказал я. Он кивнул. "Мадлен — другой конец спектра. Она думает, что может кормиться на ком захочет, как захочет и когда захочет. Она не видит других людей. Она видит еду. Она полностью под контролем своего голода." Он улыбнулся, но слабо. "Так что для нее это рефлекс, как и для меня" "Ты другой. Для нее это каждый," сказал я, "не только Жюстина". Он пожал плечами. "Я не забочусь о ком-либо. Я забочусь о Жюстине." "Ты другой," сказал я. Томас повернулся ко мне с холодным и жестким выражением на лице. |
