|
Трех коров увели. Хлеба пудов двадцать. Самим жрать… — …Будет расстреливать каждого десятого, если не дадите… «Чехословацкий корпус, видать, — подумалось Андрею. — Приехали с деревенских еды требовать». Ну да. Рассказывал дед, как это было. Красные придут — хлеба давай, белые придут — хлеба давай. Потом снова красные. А потом уж и мужики от отчаянья и голодухи за топоры и вилы берутся. Если, конечно, те или другие раньше в расход не пустят за поддержку противоборствующей стороны. Какое-то движение привлекло к себе его внимание. Мышь? Да нет вроде, что-то крупное. Он обернулся, потянулся за маузером. Из дальнего конца чердака, куда не долетал свет от костра, метнулась юркая тень. Нацелилась на крышку люка. Андрей прыгнул ей наперерез, навалился, подмял. Вдавил дуло маузера в теплое и податливое. Хрупкая фигурка под ним замерла, затихла. — Ты кто? — вполголоса спросил он. — От кого прячешься? — От того же, от кого и ты, — ответил пойманный человек тоненьким голоском. Совсем юношеским. — Если отпущу, орать и бегать будешь? — А сам как думаешь? — Понятно. Ладно, отпускаю, но учти… — Он для острастки надавил стволом пойманному на ребра. — Ладно, не пугай, без тебя страшно. Андрей отстранился, повнимательней вгляделся в освещаемое багровыми отблесками лицо. — Девушка?! — вырвалось у него помимо воли. — Ну да, — ответила она, поправляя на голове сбившийся платок. — А что? — Ничего, неожиданно просто немного, здесь, в такое время. От кого?.. А, ну да. А это кто такие? Чехословацкий корпус? — Они, собаки, — ответила девушка. — За едой опять прикатили. Голодно им, вишь. — Лютуют? — Эти-то? Нет, эти ерунда. Добром просят. Не то что каппелевцы, — производное от фамилии генерал-майора она произнесла с какой-то особой ненавистью. — Те бы уже давно каждого десятого расстреляли, а остальных выпороли. — Тогда чего прячешься? — Мне с ними все равно лучше не встречаться. А сам-то кто? Все спрашиваешь да спрашиваешь, а о себе не рассказываешь. Андрей задумался. Почему она прячется от белочехов? По житейской причине — изнасиловать могут или вовсе убить? Или по политической? Как относится к красным? Стоит ли ей показывать мандат за подписью Ленина или просто сказаться отставшим от эшелона раненым, беглым дезертиром? Не, наверное, она все-таки против Колчака. А, была не была, решил он. — Я комиссар Красной армии. Направлен в ваши края с особым заданием. Даже мандат есть, от самого товарища Ленина. — Он достал из сумки бумагу и помахал ею перед девичьим носом. — Из самой Москвы, — ахнула девица. — И что, товарища Ленина видели? «Товарищ? Это хорошо, значит, за красных», — рассудил Андрей. — Да, видел пару раз, но мельком, а лично только один раз встречал, когда он мне мандат подписывал. Занятый он очень. Из своего кабинета в Кремле, почитай, и не выходит. Но мне поручение оформили. — А что ж за поручение такое? — Девица аж подалась вперед, слушая. — Прознал товарищ Ленин, что местные партизаны хотят поезд колчаковский с золотыми запасом России остановить. Да и велел мне: езжай, мол, товарищ Тихонов, это я, значит, на Байкал, да помоги местным товарищам на месте. Вот и мандат выдал. — Андрей снова махнул бумагой перед девичьим носом. И поразился былинно-гротескным ноткам, появившимся в его речи. Бытие определяет сознание, надо б с этим поосторожнее. — Так откуда ж он про это прознал? — Глаза девицы округлились. Андрей хотел пошутить, что, мол, из Интернета, как все, но вовремя спохватился. К тому же девица не была деревенской простушкой. |
