В «коричневой тетради», заполненной записями об идеологии и истории фашизма, цитатами, обширной библиографией, Редлих отыскал ссылку на Клауса Циммера, автора выпущенной в Цюрихе неонацистской брошюрки с претенциозным названием: «Ложь и правда. В защиту несправедливо оболганных».

Имя Циммера значилось и в списке, который Редлих приложил к запросу, отправленному в архив в Западном Берлине (им распоряжались американцы). В архиве хранилось значительное число документов, относящихся ко временам «третьего рейха», в том числе картотека НСДАП, содержащая сведения более чем о десяти миллионах членов партии; документы ведомства Розенберга по расовым вопросам: сведения о 2,5 миллиона немцев, проживавших вне Германии и переехавших в рейх из оккупированных стран Европы.

Он отыскал ответ из архива. Кристиан быстро пробежал глазами строчки: «Уважаемый... В ответ на Ваше письмо от... сообщаем Вам... В соответствии с имеющимися в нашем распоряжении документами... Клаус Циммер, 1914 года рождения, член НСДАП с 1936 года, партийный билет №... сотрудник внешнеполитического отдела НСДАП, специалист по Японии, отвечал за связи с сочувствующими «третьему рейху» слоями в Японии... Другими сведениями не располагаем».

Фрау Вебер любезно оставила на столике в передней несколько иллюстрированных журналов для Кристиана. Перелистывая их, он наткнулся на заинтересовавший его материал о недавней попытке военного переворота в Испании.

«Невозможно, — сказали мне испанские коллеги. — К Техеро никого не допускают. Тем более иностранца». Антонио Техеро Молина, подполковник гражданской гвардии, руководивший нападением на парламент в Мадриде, — по-прежнему герой дня, судя по страницам испанской прессы.

Как же попасть к находящемуся под арестом подполковнику, которого одни считают дьяволом, а другие национальным героем? Мне намекнули: кафе «Рома». Там собираются аристократы, отставные военные, клерикалы.

Настало время аперитива. «Да здравствует Техеро!» — говорит увешанная драгоценностями крашеная блондинка и чокается со мной. Владелец кафе несколько секунд внимательно смотрит на мой аккуратный пробор и говорит по-немецки: «Хайль Гитлер!». «Сливки общества» одобряюще улыбаются мне и поднимают бокалы.

Рядом с нами находится подтянутый мужчина в темно-синем костюме. Ему за пятьдесят. Время от времени он бросает на меня взгляд поверх бокала. Внезапно он пишет что-то в своем блокноте, вырывает листок и кладет его, уходя, на стойку бара. «Бывший генерал Испанского легиона. Влиятельный человек в министерстве обороны, — почтительно говорит хозяин кафе. — Возьмите записку».

В записке значится: «Мой дорогой Антонио, податель сего — немец, специально прибывший в Испанию, чтобы пожать тебе руку. Я не знаком с ним лично, но можешь ему доверять». Подпись неразборчива.

Я полетел в Ла-Корунью, оттуда отправился на машине в Эль-Ферроль. Крепость «Кастильо де ла Пальма» расположена на территории, принадлежащей армии.

Камера Техеро представляет собой уютно обставленный кабинет с видом на море. Подполковник одет в свежеотутюженную форму гражданской гвардии и пребывает в наилучшем расположении духа. Он пьет коньяк с двумя супружескими парами своего возраста и предлагает мне сесть в кресло. На курительном столике горы писем, под ними большие поздравительные телеграммы.

— Так ты немецкий патриот? — Техеро на «ты» с «симпатизирующими» ему людьми.

— Да, который хотел бы пожать руку испанскому патриоту.

Он спрашивает меня:

— Считаются ли у вас правые плохими немцами?

— 40 лет назад все было иначе, — уклончиво отвечаю я и, видимо, затрагиваю его любимую тему.

— Да, это так, — говорит Техеро, — сегодня не хватает таких людей, как Гитлер и Франко.