— Значит, он ушел?

— Думаю, мэм, он еще вернется. Видите ли, хотя я не видел его днем, но он — крепкий орешек. Этот будет приходить сюда до тех пор, пока не найдет то, что ему нужно.

— Молодая светловолосая женщина? Он описал Мэтти? А имя назвал?

— У него не хватило времени.

Она стояла ко мне спиной, поэтому я не видел выражения ее лица. Даже если она была напугана или взволнованна, виду не показывала и внешне держалась спокойно.

— Мэм, в том городе, где меня пытались повесить, остались мои вещи. У меня две лошади, кое-какие инструменты, оружие и постель. На днях я намерен вернуться туда и забрать их.

— Значит, вы уезжаете?

— Всего на несколько дней. В крайнем случае на неделю. Я добрался сюда очень быстро, так как знал, что за мной гонятся, поэтому мчался изо всех сил. Мне нравится ваш чалый, мэм, он делал в дороге такое, что убило бы другую лошадь. Не хочу хвастать, но я объехал почти всю страну. То расстояние, что я преодолел за два дня и неполную ночь, при умеренной езде можно покрыть только за четыре дня.

— Нам будет вас не хватать, а мне хотелось бы, чтобы вы не оставляли нас еще день-другой. Меня беспокоит этот детектив… Не знаю, что и думать. Я хочу, чтобы вы остались.

— Хорошо, мэм!

Отодвинув стул, я собирался уходить, но она попросила меня задержаться, поэтому я немного расслабился. Я ни на минуту не спускал глаз с дороги. По правде говоря, меня тоже беспокоил тот настырный детектив. Он не отступит, а я волновался за Мэтти. Если, конечно, он искал именно ее, в чем я тоже сомневался.

Если человек начинает охотиться за кем-то, не располагая точными данными, он, разумеется, прослеживает любую нить, какую можно найти, и если ему говорят, что на ранчо недавно поселилась молодая светловолосая женщина, он непременно начнет проверять. Только посмотрев на нее и убедившись, что ошибся, он отстанет и будет продолжать поиски в другом месте,

— Тот молодой человек, который был здесь и назвал себя племянником мистера Филлипса, как его полное имя? Его здесь называли Лью.

— Пейн, Лью Пейн. Больше мне о нем ничего не известно. По правде говоря, я не помню, чтобы мистер Филлипс когда-нибудь о нем упоминал.

Должно быть, в молодости миссис Холлируд была настоящей красавицей. Не то чтобы я знал толк в женщинах или часто с ними общался, но она, нежная, ласковая и обаятельная, выглядела привлекательной даже сейчас. Не удивительно, что мистер Филлипс увлекся ею. Я подозреваю, будь он жив, сделал бы ей предложение.

— А мистер Филлипс, — поинтересовался я, — что был за человек?

Она взглянула на меня, а потом ответила:

— Это был очень приятный человек. Скорее джентльмен, чем владелец ранчо. Всегда хорошо одевался. Да, да, настоящий джентльмен, хотя был немного старомоден. Мне он нравился.

— Он действительно любил вас, раз завещал вам свое наследство.

— Не думаю, что у него остался кто-то еще из близких. Я не знала о племяннике. Мистер Филлипс никогда о нем не говорил. Вот почему я пришла к выводу, что они не ладили между собой. — Она слегка нахмурилась. — Казалось, он не испытывал финансовых трудностей, но, перебравшись сюда, я начала задумываться над тем, не имел ли он помимо ранчо какого-нибудь другого источника доходов. Может, продавал скот…

— Едва ли. Он мог бы продать скот, если бы сильно сбросил цену. — Я протянул руку к шляпе. — Где вы с ним познакомились, мэм?

— В Канзас-Сити, он каждый вечер приходил в театр.

— А в последний раз когда вы виделись с ним?

— В Денвере, в «Браун-Пэлис».