|
Дальше объяснять ничего не стал. Что ж, задание получено, и его надо выполнять. Кусенев позвонил домой и предупредил жену, что выезжает в командировку. Потом созвонился с автовокзалом и узнал, когда ближайший автобус на Криушу, а через час выехал к месту преступления. В дороге можно было подумать, с чего начинать. Вспомнил слова начальника отдела — преступление во что бы то ни стало надо раскрыть! Легко сказать «раскрыть», но как, если, с его же слов, нет никаких зацепок? Ясно, что надо переговорить с потерпевшей, возможно, что и вспомнит. Встретиться с участковым, уж он-то должен знать, хотя бы предположительно, с кем следует поработать. Многое будет зависеть от профессионализма местного эксперта-криминалиста. Он и следователь райотдела должны быть уже на месте. Кусенев просил предупредить, чтобы без него осмотр места происшествия не начинали. Хотел вздремнуть, но какой уж тут сон, если «кровь из носа», а распутать! Автобус проехал «Утиные дворики» (надо же, какое милое название), потом Александровку, а вот и на взгорке завиднелась Криуша. От кого-то слышал, что было время, когда в этом селе, что ни ночь, кому-то «красного петуха» пускали. Так некоторые селяне мстили друг другу. Сейчас время другое — «красного петуха» не пускают, а вот бывшего депутата обокрали. Кто бы мог это сделать? Тут же мысль заработала совсем в другом направлении: жена по телефону просила не задерживаться. И ее можно понять: дочке одиннадцать, а сынишке всего полгода. Как еще терпит его постоянные командировки?
У одного из крайних домов многолюдно; ясное дело, не так часто приезжают работники милиции из района и области. Выйдя из автобуса, Кусенев увидел милицейский Уазик и пошел к нему. Оперативно-следственная группа райотдела только что прибыла. Хозяйки дома пока не было, за ней на мотоцикле уехал к ее сестре участковый. Вскоре он привез Марфу Никитичну. Представились, выслушали ее, но ничего нового потерпевшая не сказала. Ничего не прояснили и вопросы, что были ей заданы. Приступили к осмотру места происшествия. Первыми в погреб опустились хозяйка, следователь и эксперт-криминалист. Кусенев решил воздержаться: зачем лишнюю толчею создавать? Он стоял у спуска и слушал, о чем шел внизу разговор. Следователь райотдела молод и еще неопытен. Но вот все из погреба вылезли, а Марфу Никитичну Кусенев попросил остаться. Спустился сам, огляделся. Погреб по размерам метра три на три, стены кирпичные, вдоль одной стены собран стеллаж из досок. На полу четыре бочки для солений. Марфа Никитична указала на ту, под которой прятала деньги. Сбоку от бочки лежала литровая стеклянная банка: эксперт заберет ее для проведения экспертизы. Визуальный осмотр погреба ничего не дал. Слушая хозяйку, Кусенев водил фонариком по стенам, земляному затоптанному полу, светил на бочки и под бочки. Подумал, что зацепиться и впрямь абсолютно не за что. Уже хотел подниматься наверх, но решил еще раз посветить в бочки. В одной, как ему показалось, что-то блеснуло. Пошарив рукой, вытащил застрявшую между рассохшихся досок бочки металлическую пуговицу. Пуговица новая, из желтого металла, с изображением на ней солнышка. На дужке пуговицы остался кусочек темно-синей нитки. Увидев на ладони Кусенева пуговицу, Марфа Никитична прервала молчание. — И откуда только взялась, ума не приложу! — Да вот взялась откуда-то, — кивнул Кусенев и стал подниматься по ступенькам. Из собравшихся во дворе больше всех — женщины, чуть поодаль стайка ребятишек. Почти все одеты в темно-синие куртки с пуговицами из желтого металла. А на пуговицах, точь в точь что нашел в бочке, изображено солнышко. Куртки новехонькие, будто только что в магазине куплены. Подойдя к женщинам, Кусенев спросил: — Все ребятишки у вас в одинаковых куртках. Никак по спецзаказу одели? — Какой там заказ, — ответила одна из женщин. — В сельмаг недавно завезли, вот и накупили модных и не слишком дорогих. |
