Вот теперь точно все готово.

Вальдриссан вернулся на следующий день, Фиал был при нем. Данан почувствовала легкий зуд – интересно ведь, откуда! – но тут же осадила сама себя: ей ли уже не все равно?

Попросив у хозяина гостиницы письменных принадлежностей, Данан заперлась и написала несколько писем. Два тут же попросила хозяина отослать, еще два спрятала под подушку и легла спать до вечера. А потом…

– Я уверена, нам всем стоит хорошенько выпить! Идем, я угощаю!

Командора редко можно было застать инициатором большой пьянки, но сегодня, оценил Рендел, кажется был тот самый случай.

Данан весь вечер лишь делала вид, будто пьет. Когда перевалило за полночь, она, убедившись, что всем достаточно весело (кроме Улталы, конечно, которая посчитала, что ей в подобном мероприятии делать нечего), тайком вышмыгнула из зала. Быстро забежала в свою комнату, взяла мешочек с застежками и одно письмо и, убедившись, что никто не следит, юркнула в комнату Стенна. На прикроватной тумбе положила презент и начала лихорадочно обшаривать вещи гнома.

– Что то ищешь? – спросил голос Стенна из открывшейся двери. Данан сглотнула, почувствовав себя малолетней воспитанницей Цитадели Тайн, когда ее за очередным нарушением застукал какой нибудь взрослый и строгий страж Вечного.

Чародейка непроизвольно вжала голову в плечи, закусила губу и даже зажмурилась. Ладно, теперь не отвертишься. Она распрямилась и обернулась к гному.

– Да… если честно. Тот кулон… который мне подарил Жал когда то, – пробормотала Данан. – Ты ведь подобрал его, верно?

Хольфстенн выглядел уязвленным и сердитым одновременно. То, что он застал чародейку за воровством его совсем не радовало. Как и то, почему она вообще здесь.

– Ты об этом? – Хольфстенн вытянул шнурок из под ворота рубахи. Глаза Данан тут же вспыхнули.

– Ага. Слушай, можешь дать? Я… – Данан растерялась. Как получить то? Она сделала глуповатое жалостливое лицо и пробормотала: – Я так скучаю за ним, знаешь? Можешь вернуть, пожалуйста?

Голос изнутри усмехнулся:

«Надо же, как… по женски!»

– Зачем? – спросил Хольфстенн, приближаясь. Вид у него был практически грозный, и отнюдь, отнюдь не пьяный. Проклятье. – Чтобы ты сбежала этой ночью в одиночку? Дан, знаешь, что меня всегда бесило в вас с Жалом больше всего? Что вы считаете себя умнее других!

– Холь… Хольфстенн? – Чародейка в самом деле растерялась. Это столкновение, а уж тем более нагоняй от лучшего друга точно не входили в планы.

– С тобой что то случится, если ты попросишь помощи? – Он встал совсем рядом и, хотя из за роста смотрел снизу вверх, Данан очень захотелось сжаться под его взглядом, как маленькой девочке.

– Стенн… я…

– Тварь? – подсказал гном. Он откровенно злился, и Данан не стала его упрекать. Хольфстенн обошел чародейку и уселся на кровать. Его взгляд упал на мешочек на тумбе и конверт. – Я не буду его читать, – пригвоздил гном. – И мешок этот убери. Там ведь наверняка подарок, да?

Данан почувствовала стыд. Кляня себя, на чем свет стоит, она развернулась к гному, приблизилась и села рядом, бок о бок.

– У тебя день рождения через шесть дней. Даже если бы началась новая Пагуба, я бы не пропустила это.

– Так не пропускай. Забери этот мешок и подари мне сама, Дан.

Данан опустила взгляд.

– Не могу.

– Неужели наподдать Фирину так важно для тебя? Неужели судьба Жала не показала тебе, – Хольфстенн повысил голос, – что не все битвы можно выиграть?! Оставь как есть, Данан!

– Не могу, – повторила Данан.

– Да почему?! – рявкнул Стенн.