Охранник в дверях только осмотрел мутно, зато в коридоре торопливо курят, жадно затягиваясь, Глеб Павлович и Данилин, они всегда делают вид, что выскочили на минуточку, а так все в работе, все в работе, хотя я их только и вижу либо в курилке, либо вот так в коридоре у приоткрытого окна.

    – А, Виталик! – сказал Глеб Павлович жизнерадостно. – А я слышал, что тебя выгнали.

    – И я слышал, – поддакнул Данилин.

    – С треском, – уточнил Глеб Павлович. – Это правда?

    Я ответил очень уверенно:

    – Конечно! По мне ведь видно, какой я несчастный?

    Они смерили меня взглядами, а я в самом деле на этих протеиновых коктейлях раздался в плечах и нарастил сухих мышц, что позволяет держаться уверенно.

    – Да, – сказал Глеб Павлович нерешительно, – заметно.

    – Ага, – промямлил и Данилин еще неувереннее, – ты какой-то понурый.

    – Вот-вот, – подтвердил я. – Это я так жутко страдаю. Поняли? А вот вы счастливые, вас все еще не выгнали. Ну, бывайте! Я пошел за расчетом…

    Глеб Павлович предупредил:

    – Сегодня бухгалтер сдает квартальный отчет. В фирме уже не появится.

    Я отмахнулся.

    – Да пусть наш славный и доблестный шеф себе мои жалкие гроши в жопу засунет! Кому они нужны? Мне главное – трудовую забрать. И чтоб не считали, что это я вам что-то должен.

    Они вообще умолкли, челюсти отвисли. Я двинулся к кабинету босса, спина прямая, а походка пружинистая. Ну совсем похож на того, которого выгоняют.

    Глава 9

    Павел Дмитриевич возвышается над столом, как бегемот над детской коляской. Глядя на него, никто не скажет, что этот толстяк занимался балетом или пришел из тенниса: бывших боксеров или штангистов-тяжеловесов видно сразу. Но боксером он был в те времена, когда я спортом никак не интересовался по возрасту, так что я застал уже этот гибрид носорога с бегемотом.

    Он поднял голову, на меня взглянули маленькие свиные глазки. На столе поблескивают стеклами очки в золотой оправе, но что-то я не видел, чтобы Павел Дмитриевич ими пользовался. То ли стесняется, то ли не догадывается, куда их надевать.

    – Здравствуйте, Павел Дмитриевич, – сказал я с преувеличенной почтительностью. – Как ваше драгоценное здоровье? Врачи советуют быстрый бег от всех болезней! Можно – вприпрыжку. И вприсядку временами.

    – Не жалуюсь, – буркнул он с неприязнью, – а ты, как я вижу, всерьез качаешься?

    Я замахал руками, будто отгонял назойливую муху.

    – Что вы, Павел Дмитриевич! Здоровому человеку спорт не нужен. А больному – вреден. Я люблю экстремальный спорт – серфинг в «net-mail»e…

    – Занятия спортом продлевают жизнь, – сказал он раздраженно.

    – На десять лет, – согласился я, – но потратить на него придется двадцать. Невыгодно с точки зрения нашей рыночной экономики.

    – То нашей, – рыкнул он.