Я сжал ладонями голову, страх вонзился холодными иголками: странное ощущение – температура под сорок, если не выше, боюсь и мерить, но внутри уже не холодок страха, а глыба льда.

    Дрожащие пальцы нащупали мобильник, набрал номер Вована, он старше меня на три года, но в нашей прошлой компашке мы были неразлучными дружбанами.

    – Привет, – сказал тихо, – это я.

    Из мембраны донеслись звуки удалой музыки, выкрики, шум, а голос Вована произнес грозно:

    – Это кто звонит в три часа ночи?

    – Да брось, – сказал я, – ты же на работе, знаю. И слышу, как шуршат баксы, что стриптизерше засовывают…

    Из мембраны донеслось:

    – Алло!.. Не слышу!.. Говорите громче!

    – Не могу, – сказал чуть громче, – мама спит. Слушай, Вован…

    – Не слышу, – ответил он недовольно и отключился.

    Я пробрался обратно в спальню, плотно закрыл дверь, лег и накрылся с головой. Мобильник включил на ощупь, сказал громче:

    – Вован, это я!.. Да я и так кричу, это у тебя там грохот…

    Он услышал наконец, сказал оглушающе громко:

    – Это у нас творческая атмосфера!.. А ты чего шепчешь? Украл что?

    – Да иди ты, – ответил я. – Слушай, Вован, ты еще качаешься?

    Из мобильника донеслось раздраженное:

    – Ты можешь говорить громче или нет?.. Ни хрена не слышу!.. Ладно, перезвони утром домой!

    Щелкнуло, стало тихо. Я положил мобильник на столик рядом, от моей ладони он нагрелся, как будто лежал на включенной электроплите. Вован, кроме работы в фирме, еще и подрабатывает барменом, ему внушительная фигура нужнее, чем мне, качается для дела, а я только для самоутверждения, однако он осторожнее, непроверенные добавки не потребляет. Я и позвонил ему только потому, что вообще-то некому больше. Да еще среди ночи.

    С утра в поликлинику, решил я твердо. Если еще не подохну. Долго вертелся в постели, нагрел ее так, что чуть не дымится, наконец провалился в тягостный сон.

    Глава 3

    В квартире пусто, на столе записка с указанием, что и как есть, что разогреть, а что можно холодным, вернется поздно, после уроков еще и вечерние занятия. На плите разогретый суп в кастрюльке, большая котлета на сковородке под крышкой. Несмотря на жар, я чувствовал сильный голод, суп сожрал прямо из кастрюльки, ухомякав и два больших ломтя хлеба. Котлету тоже съел с хлебом, потом отрезал еще и вытер им досуха подливу в сковородке.

    Голод затих, а когда я запил все литровой кружкой молока, как будто и температура спала. Тяжесть в желудке чувствовалась не больше пяти минут, а потом как-то рассосалось. Я ощутил себя абсолютно здоровым, только… температура вроде бы все еще выше нормы.

    – Пройдет, – сказал я бодро, – все пройдет, тру-ля-ля, как с белых яблонь дым…

    Не хочется признаться, что вообще-то, как и большинство нормальных мужчин, боюсь людей в белых халатах.