|
Его каменное молчание пугало меня. Мне необходимо было знать. С того момента, как мы вышли из дома на Харбор-Террас, вся моя энергия была направлена на то, чтобы как можно скорее выбраться из Пензанса. Но теперь, когда я стоял на коленях у жарко пылающего костра, пламя которого обжигало мне зад, у меня появилось время на размышления. То, что он рэкетир, не вызывало никакого сомнения. У шкипера рыболовного судна обычно не бывает золотых портсигаров и дорогих зажигалок. На это, конечно, наплевать, а вот если он убийца – это совсем другое дело.
– Дэйв, – сказал я, – скажи мне. ради Бога, ты отстреливался или нет? Кто-нибудь еще… пострадал? Он все так же смотрел на меня, не отрывая глаз, холодных и жестких. Они напоминали мне глаза пантеры – было в моей жизни и такое, – которая смотрит на тебя с ветки, готовая к прыжку. Я вдруг схватил его и начал трясти. – Что там у тебя произошло? – заорал я, не узнавая собственного голоса. Тонкие губы, сомкнутые в твердую линию, дрогнули. Выражение глаз изменилось, теперь они смотрели как бы сквозь меня. Он снова видел перед собою сиену, которая неискоренимо отпечаталась в его сознании, и явно получал от этого удовольствие. Начал даже мурлыкать какую-то мелодию, погрузившись в воспоминания. – Они непременно хотели открыть крышки люков. Я предупреждал, чтобы они этого не делали. А они не послушались. – Он вдруг уставился на меня, не переставая улыбаться своим мыслям. – Что мне оставалось делать, как ты считаешь? Они были сами виноваты, верно? Я прыгнул в другую лодку, вот тогда и получил эту пулю. А потом они открыли люки. Раздался страшный грохот, и моя лодка пошла ко дну, словно наскочила на мину. Было просто здорово! Только вот лодку было жалко. Это была моя любимая. Ни одну лодку я не любил так, как эту. – Сколько там погибло людей? – спросил я. Его глаза погасли, мускулы лица отвердели. – Тебя это не касается, парень. Они были сами виноваты, верно? – Он положил руку мне на плечо. – Не задавай больше вопросов, Джим, – сказал он. – Это я просто так, разболтался. Забудь о том, что я тебе наговорил. – Дэйв стал смотреть на огонь, лицо его разгладилось, и он стал похож на ребенка. Откинувшись, я сел на корточки перед огнем. Мне было ужасно плохо и холодно, несмотря на то что огонь жег шею. Вспомнились рассказы о пиратах, которые шныряли вдоль этих скалистых берегов, до того как были построены маяки; о том, как эти дьяволы ножами добивали несчастных, которые цеплялись за корабль, пытаясь спастись. То, что сейчас произошло, было не менее ужасно. И я оказался к этому причастным. Несколько часов тому назад я был всего-навсего дезертиром, а теперь замешан в убийстве. Меня бросило в дрожь. – А как моя работа? – хрипло спросил я. – Она тоже связана с… тем, чем ты занимаешься? Губы его снова твердо сжались, глаза смотрели жестко. И тем не менее у меня было впечатление, что он втайне улыбается. – Вижу, ты здорово струсил, – сказал он. – Конечно струсил, – согласился я, снова обретя дар речи. – Убито несколько человек, и я оказался замешанным в это дело. Я в своей жизни совершил всего один скверный поступок. Сбежал, в то время как мне следовало остаться и быть убитым вместе с другими порядочными ребятами. Я сбежал, потому что нервы у меня были изорваны в клочья после трех ночей патрулирования по минным полям и ловушкам в этом аду под Кассино. Я не мог этого вынести. Но это все, больше я ничего плохого не сделал. А теперь вот приходится скрываться, прятаться в этом проклятом торфянике вместе с… вместе с убийцей. Его глаза метнулись к моим. Они горели как уголья. Правая рука потянулась к одежде. Я наблюдал за ним. Страшно мне не было, я был словно заколдован. Он пошарил в боковом кармане своей куртки. |
