— Мисс, мы не позволяем кому попало приходить в школу и забирать детей. Это была Миссис МакУильямс, она забрала Оливию этим утром. Так как вас зовут?

Ярость бурлила во мне, словно кипяток шел по венам. Меня душила необходимость действовать. Я хотела потянуться и дотронуться до ее толстых пальцев. Я хотела коснуться ее.

— Мисс, как вас зовут?

— Как вы могли? — Мой голос звучал обманчиво спокойно. — Это была не наша мама.

Женщина часто заморгала, отрицательно качая головой.

— Нет. Она была внесена в нашу систему, и она же выписалась из нее! Кто вы? — требовательно спросила она. Из небольших кабинетов начали выходить и другие люди.

— Вы член семьи?

Я попятилась, сжимая ладони в кулаки. Сказать больше было нечего. Развернувшись, я ушла. Мне надо поехать домой. Оставался небольшой шанс, что это и правда была мама. С большей вероятностью я могла проснуться и понять, что последние двадцать четыре часа были ночным кошмаром, но лучик надежды все же теплился во мне. В отчаянии я держалась за него. Горло сжалось, когда в поле зрения появился наш дом. Мамин универсал был припаркован около дома. Он не двигался с места с момента папиных похорон. Старые деревянные качели раскачивались напротив крыльца, посылая уколы паники сквозь меня.

Ветра не было.

Сердце бешено стучало, пока я поднималась по ступенькам и открывала входную дверь. Запасной набор ключей лежал на столе у двери.

— Оливия? — позвала я. — Оливия, где ты? — я зашла в кухню, потом в гостиную и, наконец, поспешила наверх. — Оливия! Ответь мне!

Но ответа не последовало.

Ее спальня была пуста.

— О, мой Бог!

Я не знала, что делать. Не знаю, сколько простояла там, глядя на пустую кровать. Все вокруг казалось нереальным. Только кровь горела в моих венах, и отчаяние нарастало внутри меня.

Из моей груди поднималось рыдание.

Я должна была заботиться об Оливии.

Внезапный шум, словно кто-то ломает что-то тяжелое из нашей мебели, заставил волоски на моем теле подняться. Проглотив комок ледяного ужаса, я развернулась и вышла в коридор. Я сняла перчатки, переложив их в одну руку. Смогу ли я убить снова, на сей раз специально?

Да, если Оливия была в опасности.

Солнечный свет проникал в коридор сквозь открытую дверь в мою комнату. Комната казалась безопасным местом, даже гостеприимным. Разве я оставляла дверь открытой этим утром? Я не могла припомнить. Медленно я продвигалась к открытой двери. На мгновение мне показалось, что комната была пуста.

Но это было не так.

Он стоял напротив двери в мою ванную, одетый в тот же пыльник, что и прошлой ночью. Пряди светлых волос выбивались из-под ковбойской шляпы. Внезапно перед глазами предстало изображение льва, в ожидании добычи.

И через секунду я поняла, что добычей была я сама.

Лев обернулся, прежде чем я смогла высвободить крик, рвавшийся из моего горла. Он ничего не сказал, но выражение лица было полно яростной уверенности, когда он направился ко мне, его вытянутые руки говорили сами за себя.

Паника быстро переросла в нечто другое, когда я отскочила к стене. Злость и отчаяние нахлынули, захлестывая меня полностью.

Он тянулся ко мне.

Вместо того чтобы коснуться его, я схватила лампу с прикроватной тумбочки и бросила. Основание лампы с глухим звуком попало в голову ковбоя и вырубило его.

Он упал на пол и не двигался.

— Что ж… это было необязательно, — раздался глубокий голос, который оказался мне знаком.

Я вздрогнула и развернулась.

В моем коридоре стоял Хайден Кромвел. Он держал руки перед собой.

— Я не причиню тебе вреда, Эмбер. Я здесь чтобы помочь тебе.