– Зверь-каннибал… – тихо произнес он.

У меня не было сил смотреть на это. Отойдя прочь, я оперся плечом о дерево и, скрестив руки на груди, перевел дыхание.

– Не совсем, – пробормотал я сорванным голосом.

Франсуа встал в полный рост и сделал несколько шагов ко мне, как я слышал.

– В каком смысле? – спросил кузен.

Новый порыв рвоты уже стоял у самого горла, желчь скверно сжигала меня изнутри. Давно не бывало настолько дурно. Проведя рукой по лицу, я собирался с силами.

– Зверь же не волк, – пробормотал я. – Гибрид, выродок. Словом, единственный в своем роде. Он не каннибал, не ест себе подобных, ибо ему подобных попросту нет.

Под конец мой язык уже заплетался, и едва ли речь мою можно было разобрать.

* * *

Одна облава проваливалась за другой. К августу более сотни королевских солдат и более пятисот добровольцев среди местных жителей вели отчаянную и безуспешную охоту. Деревенщина свято верила, что охотятся они на оборотня или самого дьявола, и, право, несправедливо говорить, что такие суеверия укоренились исключительно среди черни. Солдаты, подчиненные кузену, больше о том говорили в шутку, но когда очередной маневр проваливался, они переглядывались, как бы молча делясь своими подозрениями.

Даже когда я не участвовал в облаве, вести о ней довольно быстро доходили до Святого Стефана. Как-то раз я лично помогал вынуть ногу из капкана. С Божьей помощью мы сохранили несчастному и саму конечность, и возможность ходить, несмотря на то как безнадежно выглядел прибывший.

– Рехнувшийся старик Антуан! – причитал раненый. – Мало того что не участвует в охоте, так еще ни в какую не считается с нами!

– Сейчас в лесах сотни людей, – произнес я. – С чего вы взяли, что вы угодили в капкан именно… как вы сказали? Антуан?

– Да черта с два я перепутаю капкан этого полоумного! – огрызнулся тот в ответ. – Он сам, чертов пройдоха, их мастерит и ставит в лесу безо всякого спросу! В вашем лесу, ваша светлость!

– Вам нужен покой, – я пытался успокоить раненого. – А о старике этом вашем я доложу Лейтенанту Охоты.

* * *

На следующий же день я доложил Франсуа о самовольных капканах. В тот же вечер кузен взял отряд в двадцать человек, включая меня, и мы отправились наведаться к старику. Я настаивал, что лучшее решение сейчас лишь пригрозить штрафом или арестом, и Франсуа был согласен в разумности такого решения.

Перевалило за полдень. Тени становились длиннее. Найти хижину было труднее, чем нам казалось, благо с нами было двое парней из деревни, и они знали этого чертова старика, который поселился тут сразу после недавней войны. Эти же люди предупредили, что к старику пусть пойдет человека два-три, не больше.

– От рехнувшегося всякого можно ожидать, тем более если к нему нагрянет толпа, да еще в форме.

Франсуа тяжело вздохнул и спешился.

– Вот уже чего не ожидал на службе его величества… – пробормотал он, оправляя мундир.

– Ты пойдешь туда? – спросил я, и, судя по выражению лиц всего отряда, не я один был как минимум удивлен.

– Если мне поручили искоренить проклятье, уж со стариком я совладаю, – ответил де Ботерн.