Сегодня был выходной день. К Глебу в гости пришел родной брат. Надо сделать оговорку. Младший брат Глеба Александр пришел не в частный дом, а в «казенный дом». В обычный следственный изолятор временного содержания. У Шурика, как называл младшего брата Глеб, имелись большие связи. Он был полной противоположностью своего горячо любимого родственника и к тридцати годам добился больших успехов. Их объединяла лишь внешняя схожесть, но натура и характеры не пересекались ни в чем. Оба видные мужчины и оба наделены незаурядными способностями, вот только свои таланты использовали по-разному. Старший стал незаурядным вором, младший успешным банкиром. И где тут искать наследственность? Мать работала нянечкой в детском саду, отец всю жизнь протрубил слесарем на заводе. Братья искренне любили друг друга, но встречались редко. Имидж слишком разный. Родство не афишировалось. Правда, в банковских кругах никто не слышал о Глебе Накатном. Глеб был человеком непредсказуемым, и любой шум вокруг редкой фамилии мог навредить карьере Шурика, вот почему он не мог допустить, чтобы дело Глеба дошло до суда.

В следственном изоляторе было двенадцать комнат для свиданий, они располагались в отдельном здании с входом с улицы с одной стороны и с охраняемой территорией с другой. Так удобнее, не надо пропускать посетителей в зону подследственных.

Глеба привели позже. Охранник снял с него наручники и вышел из тринадцатиметровой комнаты.

Братья обнялись. Младший даже прослезился.

— Ну что там? — спросил Глеб.

— Сегодня выходной. Очередь стоит. Я с девяти утра тут тусуюсь. Дают по двадцать минут вместо часа. Людской поток, как в мавзолей. Тебя привели с правой стороны?

— Да. Мой корпус через двор.

— Выход налево, второй поворот направо. Окошко справа. Подашь пропуск, тебе взамен вернут паспорт.

Он выложил на стол пропуск и ключи от машины, после чего начал раздеваться.

* * *

Ни один нормальный человек не придет с улицы в тюрьму, чтобы его заперли в камере. Да и этот парень не собирался сидеть за решеткой.

Майор стоял и смотрел на разбитое лицо молодого человека, сидящего на каменном полу.

Сержант, стоящий рядом, с красной повязкой и ножом-штыком на поясе, заикаясь объяснил:

— Он вышел за пять минут до окончания свидания. Обычный мужик, хорошо одетый, уверенно направился к выходу. А я в это время вывел из седьмой «свиданки» Болдина. Не мог же разорваться. Проводил Болдина до решетки и сдал конвою для возврата его в камеру. Вернулся за Накатным. А этот на полу лежит с разбитой мордой, в одних трусах, а тюремная роба в углу валяется. Я к выходу. Не тут-то было. Даже если он ушел не сразу, то за воротами толпа стоит. Давка. И думаю, он на машине уехал.

Майор даже не глянул на сержанта. Он разглядывал потерпевшего.

— Вы на машине приехали? — спросил майор.

— Нет, на такси. На машине жена уехала с ребенком на дачу. Еще вчера.

Майор глянул на стол. На нем лежала передача с продуктами. Значит, этот человек прошел контроль. Продукты проверяют на входе. В истории изолятора таких побегов еще не встречалось. Человек сдает дежурному пропуск, а ему возвращают паспорт, не глядя на фото. По корешку пропуска с номером, заложенного в документ. Примитив. Все просто, как дорожная пыль.

— Знаете, чем вам грозит этот спектакль? Помощь при побеге особо опасного преступника. Лет на пять потянет.

Александр встал с холодного пола и пересел на табуретку. Вытерев кровь с губы, он закурил, взяв папиросу из пачки «Беломора», принесенной брату.

— Здесь не держат особо опасных преступников. Мой брат всего лишь подозреваемый. Преступником он будет после оглашения приговора, если суд состоится, а я всего лишь пострадавший. Не морочьте мне голову, майор.