- Но ведь сведения такого рода можно узнать из газет...

Этот человек явно не отличался находчивостью.

Здравым смыслом тоже...

- Для чего же тогда вы нужны были гражданину Каламатиано? И с какой стати вам платили такие деньги, если сообщаемые вами сведения можно было бесплатно вычитать в газетах?

Настал черед другого агента Каламатиано - студента Петроградского университета Хвалынского. Для сбора шпионских сведений он ездил в Воронеж и Смоленск, имея в кармане фиктивное удостоверение с печатью вице-консула Соединенных Штатов.

- Вы тоже, конечно, разъезжали с коммерческой целью? - без малейшей насмешки спросил Крыленко.

- Да-да... - чуть слышно пролепетал он.

- Вы - образованный человек, неужто вам никогда не приходила в голову мысль, что экономическая информация во время войны есть оборонная информация?

- Нет, - простодушно ответил Хвалынский. - Я не усматривал в этом никакой тайны.

- Если в этом нет никакой тайны, почему же вы подписывали донесения не своим именем, а шифром?

Отвечать было, в сущности, нечего, но Хвалынский ссе же ответил:

- Так было удобнее...

- Кому?!. - немедленно парировал Крыленко.

...Казалось бы, наглая и смешная тактика прижатых к стенке врагов уже наглядно и окончательно разоблачена... Но вызывался на трибуну еще один подсудимый, еще один и еще - все они, словно сговорившись, повторяли разбитые доводы своих предшественников.

На что они надеялись? Чего ждали?

- Слово для обвинения имеет товарищ Крыленко.

Он собрал листочки - наброски речи, выписки из томов судебного дела и взошел на трибуну... Подождал, пока затихнет зал... И начал речь...

Доказать вину заговорщиков на этот раз было нетрудно. Слишком наглядны оказались улики. Попытка опровергнуть неопровержимое еще больше усугубила их вину.

Не для суда говорил Крыленко - для тех, кто в зале и далеко за его пределами следил за перипетиями этой схватки. Для тех, кто лелеял еще мысль о реванше, о том, что революцию можно все-таки одолеть, если и не в открытом бою, то на невидимом фронте.

...Защита, опытная и талантливая, попыталась ослабить впечатление от этой речи - от той железной цепи улик, которая была развернута обвинителем. И все-таки опровергнуть обвинение она не смогла, поэтому и прибегла к иной тактике. "Не помешает ли суровый приговор по делу Каламатиано торговым связям Советской России с Западом?" - спрашивал адвокат Муравьев.

"Разве сбором информации военного характера не занимается любая дипломатическая миссия?" - удивлялся адвокат Тагер. "В состоянии ли каждый человек, тем более при потрясениях, которые испытывает Россия, предвидеть отдаленные последствия своих действий, если, по его мнению, в них нет ничего предосудительного?" - размышлял вслух адвокат Липскеров.

Крыленко взял слово для реплики:

- Что ж, опасность, о которой говорил защитник Муравьев, вполне реальна. Весьма возможно, что западные бизнесмены предпочли бы иметь дело не с Советской властью, а с другой - свергнутой властью буржуазии, ради реставрации которой и плели заговор подсудимые. Но значит ли это, что мы от страха перед этой перспективой, оставим безнаказанным тяжкое преступление, которое, будь оно доведено до конца, поставило бы под угрозу само существование Советской власти?

Столь же неубедителен и довод защитнике) Тагера.

Каждая дипломатическая миссия, говорит он, занимается разведкой, это, по его словем, обычное нормальное дело. Для кого обычное, спросим мы. С чьих позиций нормальное? Для буржуазии, для империалистов - да, для них это нормально и обычно. Таковы принципы циничной западной дипломатии, которые мы разоблачаем и всегда будем разоблачать. Для нас это не нормальное явление, а международный разбой. Мы, созидатели нового мира, перед лицом пролетариата всех стран пригвождаем эту "нормальную" деятельность к позорному столбу и торжественно заявляем, что для нашего государства подобные вещи никогда не будут ни нормой, ни даже случайностью - они нам органически чужды и противны.