Дом, где жила Марина, находился недалеко от вокзала. Николай Сидорович торжественно вручил имениннице вино и конфеты. И когда Альберт Ростиславович, Марина и Захар Петрович вышли из такси, Рожнов озабоченно бросил водителю:

— Жми, друг, на автовокзал. Надо успеть к последнему рейсу.

Квартирка была двухкомнатная, малогабаритная. Обстановка — только самое необходимое и далеко не новое.

— Располагайтесь, я сейчас что-нибудь быстренько соображу закусить, сказала Марина. — Если надо, можете звонить, — кивнула она на телефон, оставляя мужчин одних в комнате.

Захар Петрович позвонил в облпрокуратуру по поводу гостиницы. Никто не ответил. У Измайлова был еще домашний номер старшего помощника прокурора области по кадрам — Владимира Харитоновича Авдеева. Трубку взяла его теща. По ее словам, Владимир Харитонович ушел с женой в гости.

— Разрешите и мне воспользоваться? — сказал Альберт Ростиславович, когда Захар Петрович закончил говорить.

— Да-да, пожалуйста, — освободил место у аппарата Измайлов, решив позвонить Авдееву еще раз попозже.

— Были у меня когда-то в этом славном городе друзья, — достал записную книжку Альберт Ростиславович и начал вертеть диск.

Судя по тому, как радостно он заговорил в трубку, друзья отыскались. Захару Петровичу показалось неловко подслушивать чужой разговор. Он вышел на кухню.

— Дозвонился? — спросила Марина, орудуя на кухонном столике. Как и в поезде, наедине, они обращались друг к другу на «ты».

— Пока неудачно… Знаешь, по-моему, зря ты так суетишься. К чему столько? — показал он на тарелки с закусками.

— О чем ты говоришь, Захар! — с упреком ответила Марина. — Ради такой встречи…

— Не в еде ведь дело…

— Верно, но ты-то вроде свой, а вот что может подумать Альберт Ростиславович? — Она засмеялась. — Сам знаешь, как моя мама любила говорить: гости в дом — что есть в печи, на стол мечи…

Измайлов вспомнил, когда там, в Дубровске, Марине несколько раз удалось затащить его к себе в гости, ее мать ставила перед застенчивым студентом лесного техникума все, что у них было. А у Захара Петровича кусок не лез в горло: стеснялся своей бедной одежды и думал, что его жалеют. Правда, он скоро понял, что в этом доме так встречают всех, но все же так и не смог до конца совладать с робостью.

— Помоги, а то мне сразу не унести, — попросила Марина, подавая Захару Петровичу две тарелки — с ветчиной и маринованными огурчиками. Мне кажется, Альберт Ростиславович компанейский парень, — добавила она тише. — Наверное, артист, а простой.

Когда они вошли в комнату, Альберт Ростиславович сидел у телефона, как показалось Измайлову, чем-то озабоченный.

— Я так не согласен, — встрепенулся он. — Вы трудитесь, а я как барин.

— Уже все, — сказала Марина. — Только брошу на сковородку лангеты.

— Нет! — решительно поднялся Альберт Ростиславович. — Это уж позвольте мне! Уверяю, не пожалеете! Друзья твердят, что я кулинар от бога…

— Ну, если вы так настаиваете… Уважим, Захар Петрович? — спросила с улыбкой Марина.

— Вольному воля, — улыбнулся в ответ Измайлов.

Марина вышла с Альбертом Ростиславовичем на кухню и вскоре вернулась.