7. Тоска по трудным барьерам

Курчатов с охотой взял Флерова. Юра немедленно оповестил друзей об удаче. Витя предложил отпраздновать успех коллективным походом в кино и ресторан. Сгоряча идея показалась заманчивой, но рухнула при первой же попытке осуществления: на ресторан не хватало средств.

— Отложим праздник до зарплаты, Юра, — предложил Давиденко огорченному приятелю. — А тебя на новом месте я навещу, посмотрю, как ты там распространяешься.

Флеров не столько распространялся, сколько бегал. Он явился в лабораторию, когда принесли свежий источник нейтронов — очередную ампулку с радоном и бериллием. Флеров азартно включился в спринтерский бег с облученной мишенью в руках. Стажер с таким пылом мчался по институтскому коридору, что от него шарахались. Но источник через несколько дней выдохся, наступила передышка в несколько дней, пока накопится радон. Курчатову захотелось посмотреть, как новый сотрудник работает руками.

— У нас каждый несложные приборы мастерит сам. Попробуйте-ка изготовить самодельную камеру Вильсона. Материал — жесть. Действуйте!

Работать с жестью было трудней, чем бегать. Тут не взять ни усердием, ни силой. Давиденко позавидовал другу. Флеров до института работал чернорабочим, электромонтером, потом пирометристом на «Красном путиловце», Давиденко — токарем и жестянщиком.

— Мне бы твою работу, Юра, — сказал Давиденко. — Ты ведь на заводе таскал провода, носился с оптическим пирометром на груди — жестяной подгонки не осилишь! Это дело тонкое. Пальцы нужны, как у пианиста.

Давиденко тоже стажировался в Физтехе, но в другой лаборатории — исследовал электрические эффекты Холла в магнитных полях. И хоть своего дела хватало по горло, он, выискивая свободный часок, заскакивал к приятелю — помочь советом или самому взять в руки деревянный молоток, если друг позволял: Юра старался все делать сам.

— Откуда и кто? — поинтересовался Курчатов, застав вечером приятелей за подгонкой жестяных деталей. Он с удовольствием смотрел на румяного, широкоплечего, мощногрудого парня — от него так и веяло несокрушимым здоровьем. — Ну-ка, заполним устную анкету. Люблю знать, кто посещает мою лабораторию.

Анкета у Давиденко была простая: родился на Волге, пятнадцати лет поступил в Ленинграде на рабфак, кончает Политехнический, долго бедовал с квартирой — одну сессию сдавал, ночуя на вокзалах, каждую ночь на другом, чтобы милиционеры не запомнили в лицо, сейчас в общежитии. Пришел посмотреть, как друг справляется.

— Подбирайте дипломную тему, Юра, — предложил Курчатов, когда стажер испытал законченную камеру. — На чем вы хотите сосредоточиться?

Флеров хотел сосредоточиться на нейтронах. Он не мыслил научной работы вне этой главной ядерной темы.

— Хорошо, пусть нейтроны. Тема необъятная. Что возьмем из нее? Может быть, резонансное поглощение?

О том, что нейтроны в некоторых границах скоростей поглощаются ядрами особенно сильно, Флеров знал. Курчатов рассказал о поглощении медленных нейтронов при низких температурах. Он сделал эту работу в УФТИ совместно с харьковчанами. Еще детальней исследовал те же явления Тимошук. Но многое осталось неясным. Как ведут себя нейтроны, скажем, при температуре кипящей воды? Не хотелось бы стажеру взяться за решение этой задачи?

— Хочу! — сказал Флеров. — Я сегодня же подработаю схему.

Вскоре он принес набросок опыта. Замедлителем нейтронов служило масло. Оно имело и то преимущество, что его можно было нагреть выше температуры кипения воды. А подогрев масла осуществлялся обычными нагревательными элементами от электрических чайников.