Кукевич посмотрел на часы.

— Елки зеленые, — сказал он, — вот засовещались… Ну, вы езжайте. А я с товарищами вас догоню.

И все оживились, засуетились, потянулись к выходу, аккуратно расставляя стулья, чтобы не задеть кожаную обивку стен.

— Они не потянут, — вздохнул Кукевич, когда мы остались втроем. — Вот уже год скоро, как я с ними воюю. Не хотят и не могут. Не та, говорят, специфика. А может, и ладно пока? — Кукевич посмотрел на Сватова, ища сочувствия. — Никто ведь и не вспоминает…

— С тебя спросят, — сказал Сватов беспощадно. Одному ему известная роль, в которой он здесь появился, позволила ему перейти на «ты». Получилось это, впрочем, вполне естественно. — Пройдет еще полгода, пусть даже год, но с тебя спросят. Возникнет критическая ситуация, снова какая-нибудь проверка. А что ты им скажешь? Собраниями и совещаниями не отвертишься. Даже приказами и постановлениями. — Сватов листал размноженное на ротапринте постановление коллегии министерства. — Это-то ты понимаешь?

Кукевич понимал. Но что он мог?

— Мы вот тут набросали программу. Фронт работ, можно сказать, прикинули… Если делать все, что надо, дороговато выходит.

— Интересно, что вы там насчитали? — спросил Сватов.

Петр Васильевич сглотнул слюну, будто проглотил ириску.

— Семьдесят круглых.

— Семьдесят миллионов? — доуточнил я.

— Семьдесят миллиардов, — обиделся Кукевич.

— А ваш годовой объем на сегодня? — поинтересовался я.

— Тринадцать миллионов. Если удвоим, будет двадцать шесть.

— Таким образом, — засмеялся Сватов, — чтобы осуществить намеченную программу, — он приостановился, прикидывая, — им нужно около… двухсот пятидесяти лет.

— Двести шестьдесят девять, — сказал Кукевич, — если быть точными. С небольшим хвостиком…

— Вот тебе проблема, — обернулся ко мне Сватов, — вот тебе живой материал, который сам лезет из чернильницы. Садись и пиши.

Кукевич вздрогнул.

— Может, не надо? — спросил он жалостливо.

— Да ты не волнуйся, это я так, для примера, — успокоил его Сватов.

— Что же нам делать? — спросил Кукевич озабоченно, ероша свой ежик.

Что делать — знал Виктор Сватов. Недаром же он сюда пришел.

Для начала ему нужна была пилорама…

Кукевич сразу оживился. Было видно, как от этой практической задачи в нем зашевелилась мысль. Пилорам он мог достать хоть сотню. Две он уже достал. На всякий случай. Он много чего достал на всякий случай. И вообще самое главное за этот год сделал — добился планового снабжения сельских коммунхозов, причем снабжения «отдельной строкой». Этим он обеспечил себе независимость.

— Лес у тебя есть? — спросил Сватов. — Шифер, кирпич, цемент, битум для асфальта?

У Кукевича все это было. Даже два асфальтовых завода — опять же на всякий случай. Разговор шел о конкретном, и в нем засветилась надежда.

— Тогда давай будем мыслить, — сказал Сватов, — и мыслить давай конструктивно…

Кукевич согласно кивнул. Он чувствовал, как иногда ему этого не хватало.