Нет, не надо было с приезжими связываться. Дом в Ути они без него покупали, еще при старом директоре. Пусть бы и дальше без него. Разбирайтесь с теми, кто разрешал, кто оформлял, кто потворствовал, а я и не знаю ничего. Слышал, мол, конечно, про каких-то там дачников, но в глаза их не видел: хозяйство огромное, все в заплатах, забот хватает — разве за всем углядишь! Асфальт, мостик этот да крыши шиферные ему лично в Ути сто лет были не нужны. Тем более те несколько досок, что он на строительство мостика списал, отправив шурину… С другой стороны, не он же все это переустройство затевал. Хотя — здесь Птицын вспомнил визит товарища Архипова — так тогда все выстроилось, что вроде бы как раз он. Высунулся. Подставили. Славы захотелось, общего внимания, аплодисментов, как балерине какой. Вот теперь гадай, куда повернется, за что придется отвечать… В том, что отвечать придется, Птицын не сомневался. Да еще скандал этот глупый с карасями. Скандала никому не простят. Это Петр Куприянович хорошо знал — насчет того, чтобы все тихо. Тем более скандал по нетрезвому делу…

— А я так даже рад, что с шайкой ихней практически не пил. — Федька, словно угадав мысли директора, нажал на больное. — Нам что? Мы люди маленькие, нам хоромы не нужны… — Федька замолчал выжидающе.

Птицын вздрогнул: уж не на его ли собственный дом намекает? Но сразу себя успокоил. Какой дом? Совхозная ведь квартира, а что получше отделана, так директор он или кто? Но Федор Архипович имел в виду не это:

— Тем более если в городе имеется жилплощадь, — сказал он, хитровато подмигнув… — А с маленького человека что взять? Взятки с нас гладки. Как тые новые кладки… — От рифмы, так складно выскочившей, Федор Архипович неожиданно рассмеялся.

А и действительно — что? — оживился Птицын. В худшем случае освободят. Ну так пусть другого поищут — на их дыры заплаты ставить. Не привлекут ведь… И тут же с тоской подумал, что если дело по настоящему круто завернется, так очень даже возможно, что и привлекут… Надо проверить хоть, что он им, этому Дубровину да Сватову, выписывал. Доски какие-то, шифер. На них или на стариков? Да еще счет надо проверить из бурвод, да подальше его запрятать, а то и здесь начнут копать. Хотя здесь как раз вроде бы все законно — помог совхоз ветеранам…

Тут Петр Куприянович снова удивился хитрости Сватова. Ишь, как все предусмотрел, как ловко все подтасовал, как ловко подстраховался!.. Нет, не надо было встревать. Век бы не знать этих дачников. Да и некрасиво — люди работают, а эти — на солнце пузо греют, пусть даже и в выходные дни. Производственная все же зона, а где в нашем производстве эти выходные? Превратили все в дачную местность…

Глава четвертая.

СЛЕДСТВИЕ

Отпуск кончился, и с понедельника Сватов вышел на работу. На студии про его неприятности уже знали, но отнеслись к ним буднично и вполне сочувственно. К «сигналам» здесь давно привыкли, тем более к анонимным, и всегда жили в ожидании, кто же следующий. Закончив планерку, директор студии попросил Виктора Аркадьевича задержаться.

— Присаживайтесь, — директор поднялся и кивнул на одно из кресел в дальнем углу кабинета. — Курите.

Такое начало не предвещало ничего хорошего.

Они когда-то вместе начинали и только на людях были на «вы». Относился директор к Сватову даже лучше, чем к старому приятелю. Как и все мы, близко знавшие Виктора Аркадьевича, он его любил, к историям, в которые Сватов так часто попадал, всегда бывал снисходительным, начинать неприятный разговор ему совершенно не хотелось.

Наконец, вздохнув и потирая рукой постоянно болевшую от радикулита поясницу, он подошел к сейфу, взял письмо двумя пальцами за угол конверта, подчеркнуто брезгливо пронес его через всю комнату и выложил на журнальный столик перед Виктором Аркадьевичем.