– Это для моей безопасности? – поинтересовался Гарри.

– Да, сэр.

– Или чтобы я не сбежал?

– Сейчас совсем иное дело, чем в тот раз, – очень серьезно ответил Рэйлен. – Нарушив условия освобождения под залог, вы автоматически станете лицом, уклоняющимся от суда, и на вас будет объявлен розыск.

– Об этом я как-то не подумал.

Рэйлена такой ответ, по всей видимости, удовлетворил.

А вот Джойс поглядела на Гарри с большим сомнением.

И снова он торчал у окна, на том же самом месте, где провел добрую половину дня; Джойс посматривала на него из кухни. Закончив вытирать тарелки, она подошла к Гарри, положила руку ему на плечо и встала рядом.

– Он еще там?

– В парке, снова покупает мороженое. Сотрудник маршальской службы США обожает мороженое. Ты слыхала, как он произнес, из какого он округа? Так говорят южане. Не во Флориде, я имею в виду настоящий Юг.

– Я слышала про округ Арлан, – сказала Джойс. – И знаешь, что мне кажется?

– Скажи.

– Он не совсем такой дурак, как тебе бы хотелось.

– Извини, я совсем забыл, что ты тоже из этих мест. Нэшвилл, верно? И вы, тамошние, стараетесь поддерживать друг друга.

– Когда мы уехали оттуда, мне было два года.

– Оно конечно, – сказал Гарри, – но ведь это дело прилипчивое, если уж оказался частью какого-нибудь «все мы оттуда», остаешься им до гробовой доски. Ты только погляди, как он лижет свой стаканчик.

Когда они молчали, в комнате наступала тишина и становились слышны звуки, доносящиеся снаружи. Машина, трогающаяся с места, громкий разговор. На пляже фотограф со своей командой снимал манекенщицу весом не больше девяноста фунтов, одетую в пляжный халат. Девочка лет пятнадцати – шестнадцати. Сейчас фотомоделями стали дети. Джойс заключила на зиму контракты по трем каталогам и почти договорилась для каталога нижнего женского белья сниматься в одежде для аэробики. Она выглядела неплохо, пока не снимала чулки, скрывавшие появившиеся уже на ногах шишки и жгуты вен. Гарри она не стеснялась.

Во время футбольного сезона, по будням, они выезжали в город, смотрели какое-нибудь кино, обедали, иногда Джойс оставалась у него на ночь. Член вставал у Гарри примерно раз в месяц, обязательно под утро. Несколько лет назад, пока вконец не завязал с пьянкой, Гарри нуждался в женщине чуть ли не ежедневно, особенно с похмелья. А еще раньше, когда Джойс танцевала, а он забирал ее после представления и вел куда-нибудь поужинать, сексуальность Гарри не вызывала сомнений. Он никогда не мог решить толком, как же к ней относится. А может, просто стеснялся показываться с ней на людях, ведь она работала в майамских клубах, хотя шансы, что в Саут-Майами-Бич кто-нибудь узнает Джойс, были минимальны. В отличие от излишне щепетильного в таких вопросах Гарри, сама Джойс не видела ничего особенного в том, что танцует с голой грудью, и относилась к этому просто.

– Хочешь знать, как это происходит? – спросила она однажды. – Сперва ждешь и ждешь год за годом, какие же у тебя вырастут сиськи. Ну а потом привыкаешь к тому, что они у тебя есть, какими бы они ни оказались. Мои – в норме, пусть не такие, чтобы каждый мужик останавливался и начинал на них пялиться, но, по мне, вполне приличные. Я никогда даже и не думала их увеличить и не завидовала девушкам, у которых груди большие, – нет уж, благодарю покорно, таскать такой груз, как некоторые... Но мужики конечно же любят здоровые сиськи.

Во всяком случае, посетители клубов, в которых она выступала, любили. Они спрашивали иногда, почему Джойс выступает в очках, и она отвечала – чтобы видеть, куда ступаю, и не свалиться со сцены.