Эти слова заставили Алешу встрепенуться:

– Как вместе с тобой… что же выходит… ну и родители у тебя…

– А ты своим что же ничего не рассказал?

– Нет, – ответил Алеша, – ..им расскажешь! Они меня тогда вообще ни на шаг из дома не выпустят – а уж что бы мне поверить, дом оставить, да пойти куда–то за тридевять земель, на север, об этом не может быть и речи! Но я теперь точно решил – завтра же выхожу, я уже и вещи в мешок собрал…

Тут Алеша стал разглядывать уродливый лабиринт искривленных черных каменных глыб и спросил у Чунга:

– Ты забирался на них?

– Нет, я тебя искал…

Алеша вновь повернулся к каменным щупальцам и приглядел особенно высокий, вершина которого терялась где–то в недвижимом черном мареве, метрах в тридцати над головами. В основании истукан имел метров десять или пятнадцать и, постепенно сужаясь, искривлялся на право. Из поверхности этого исполина торчали острые выступы, на которые и смотреть то было больно – казалось каждый из них намеревался пронзить глаз.

Алеша вновь тяжело вздохнул:

– Ну что ж, я по деревьям не плохо лазаю, по крайней мере, падал только один раз, когда ветвь подо мной обломилась, надеюсь, что здесь ничего не отвалится, а то падать долго…

Алеша подошел к исполину, ступил на ближайший от земли выступ, схватился рукой за следующих, подтянулся… Оказывается здесь подтягиваться было значительно легче чем в обычным мире.

Неожиданно Алеше показалось, что холодная сталь распорола его грудь и живот. Он почувствовал горячие капельки крови, которые бежали по его груди – отпустил уступ за который держался и упал на каменную поверхность, тут же вскочил и осмотрел себя: оказывается когда он подтягивался, то не заметил совсем маленький, но острый, словно лезвие выступ. Алешу спасла одежда: теплая рубашка была распорота, остался и тоненький красный след на коже, но не более того – Алеша содрогнулся, представив, что с ним было бы если б он лег без плотной рубашки.

– Смотри!

Чунг схватил Алешу за руку, и указывал своей рукой без пальцев на глыбу восхождение на которую так неудачно начал Алеша – на глыбе выделялся выступ о который поранился Алеша. Раньше он был совсем не приметным, теперь же засветился страшным бледно–белым сиянием, все ярче и ярче разгорался этот свет, начал уже резать глаза, и к ужасу своему Алеша понял, что не может повернуть голову – свет притягивал взгляд. Он наполнял глаза холодом, и наверное в конце концов Алешины глаза превратились бы в две ледышки, но мертвенно холодный свет быстро угас и вновь перед двумя друзьями возвышался огромная глыба – щупальце.

– Это от моей крови она так, – проговорил Алеша, и поборов страх, вновь подошел к камню… нащупал выступ и вновь стал подтягиваться, на этот раз значительно осторожнее.

Снизу его подбадривал Чунг:

– Давай Алеча – теперь совсем немного осталось! Смотри не соскользни, крепче держись!

Алеша забирался не на что не отвлекаясь. Остановился он только тогда когда вновь раздался голос Чунга:

– Все, Алеча, остановись!

Алеша остановился, уцепившись за какой–то изогнутый, режущий руку выступ, посмотрел вниз, да так и задрожал, вжавшись в холодный камень.

Оказывается, он поднялся уже под самую черную дымку. Алеша не видел больше Чунга, который стоял где–то в темени, под основанием каменного щупальца.

Потому Алеша и крикнул:

– Где ты? Я тебя не вижу!

Чунг тут же отозвался:

– Я тут – вижу тебя только очень плохо – ты, словно маленькая точечка на вершине этого камня! Посмотри виден ли с такой высоты выход из каменного лабиринта?

Но сначала Алеша посмотрел назад, на море забвенья.