Моррис поочередно вытащил из шеренги и шестерых остальных проходимцев, повествуя об их преступных деяниях голосом сифилитика. По-моему, этот тупица с памятью компьютера наслаждался своей ролью. Когда последний головорез встал в строй, я ещё раз внимательно вгляделся в их лица. От Джонни не ускользнуло неуверенное выражение моего взгляда.

- Ну, Роки? - сказал он с требовательно-вопросительной интонацией.

- Пока ничего определенного, Джонни. Не торопи, дай немного поразмыслить. - Несколько минут я сосредоточенно смотрел на тонированное стекло, попыхивая сигаретой, а Джонни терпеливо ждал, когда я выдам свой вердикт.

Когда мое лицо прояснилось, Джонни спросил добрым отеческим голосом:

- Ну, так что же, Роки?

- Похоже, что Салтини.

- Нам надо знать наверняка.

- На сто процентов не гарантирую, - задумчиво сказал я, - но это он. Он подходит.

- Подходит к чему?

- Я слышал его голос - именно такой голос был у высокого, худосочного типа, за которым я гнался по снегу в своем кошмарном сне. - Я выплюнул окурок и закурил очередную «Лаки страйк». - Только теперь я понимаю, что это был не сон.

- Бред!

- Возможно, но всё же хотелось бы побеседовать с этим красавчиком. Дружески, полюбовно. - Усмехнувшись, я заговорщически прищурился.

- Не получится, Роки. Его адвокат поднимет такой крик о допросе с пристрастием, что услышат в Лос-Анджелесе. Во всяком случае, беседуй не здесь. Никому не советую связываться с дорогими адвокатами.

- У дешевого хулигана дорогие адвокаты? Ха, не смеши меня, Джонни.

- Ты так думаешь? - Порывшись в кармане пиджака, он извлек сложенный вчетверо лист бумаги и протянул мне. Сверху на документе была проставлена фамилия Салтини, а внизу пара подписей и едва успевшая просохнуть печать. - Распоряжение об освобождении из-под стражи. Нам вручили его за десять минут до твоего приезда. Придется отпустить проходимца.

Некоторое время я сидел молча, переваривая неожиданную новость.

- Джонни, можешь ты хоть на время забыть, что на тебе мундир полицейского? - спросил я.

- Все зависит от обстоятельств. - Он усмехнулся, тоже прищурившись.

- Меня это устроит. Теперь послушай, что я намерен предпринять. - Я сделал несколько затяжек и приступил к изложению своего плана. - Посади Салтини на скамью в коридорчике напротив двери в твой кабинет. Скажи ему, что получил распоряжение о его освобождении. Можешь сказать что угодно, например, что кошка его бабушки разрешилась шестью котятами; главное, чтобы он сидел там и никуда не уходил. Мы же будем в твоем кабинете буквально в паре футах от него. Затеем шумную ссору, я буду кричать, что спрятал «это» у себя в квартире, где ни ты, вонючий фараон, ни шпана, работающая на пахана, никогда ничего не найдут. Ясно?

- О каком «это» ты говоришь и кто «пахан»?

- Я знаю о нем не больше, чем свинья о пасхе, но можешь не сомневаться, они лихорадочно ищут какую-то вещь. Недаром в моем доме всё вверх дном перевернули. Вполне возможно, что Салтини снова заявится ко мне, и, если это случится, я подготовлю ему достойный прием. Только так я смогу побеседовать с ним тет-а-тет, раз уж ты не можешь передать его мне законным путем. Ну как, по рукам?

Вытащив из пачки сигарету с фильтром, он закурил и некоторое время задумчиво смотрел на меня.

- Что ты собираешься с ним сделать?

- Вопроса умнее тебе в голову не пришло? - я затянулся и тоже уставился на него. Потом продолжил: - если он окажется тем негодяем, который деформировал мне голову, я потолкую с ним. У меня разработаны специальные приемы для разговоров с подобными тварями. Буду беседовать с ним, пока он не запоет. Если он окажется уступчивым и послушным и выдаст на блюдечке нужную мне информацию, дело может закончиться разбитым носом - его, естественно, не моим.