Или же, если пожелаете, я попрошу одного из моих отвезти вас в «Форцгеймер».
Я ответил ему, что чувствую себя отлично, чем предельно расширил понятие «отлично».
— Я не буду гнать вас, если у вас не пропало желание помочь, — сказал Полхаус. — Но поскольку дело касается членов вашей семьи, вам, наверное, тяжело участвовать во всем этом.
— С моим племянником все в порядке.
— А вот брат, похоже, вашего мнения не разделяет.
Полхаус просканировал меня взглядом охотника. Я был уверен, что у него тоже не было сомнений относительно судьбы Марка
— Филип сдался сразу же, как только Марк исчез. Ему оказалось не под силу вынести тревожные сомнения, жив все еще его сын или уже нет. В итоге сомнения он отбросил.
— Понятно.
— Филип похоронил собственного сына. Никогда ему этого не прощу.
— Если, как вы говорите, с вашим племянником все в порядке, — где же он?
— Понятия не имею, — признался я.
Мы стояли на верхних ступенях сбегающей в подвал лестницы, прямо на пороге двери в кухню. Одни следы ног на пыльном полу оставил Марк, вторые — кто-то иной.
— Пойдемте на воздух, — сказал Полхаус.
Мы вышли к разбитым ступеням крыльца черного хода. В высоком бурьяне жужжали насекомые.
У нас есть собаки, которые чуют тела под землей, но пока давайте попробуем что-нибудь обнаружить своими силами, хорошо?
— Да вы посмотрите, какая трава, — сказал я. — Здесь явно никого не хоронили, во всяком случае недавно.
— Может, вы и правы, мистер Андерхилл. — Сержант спустился и вошел в высокие, по пояс, заросли бурьяна и сорняков. — Но жертв он точно убивал здесь, по крайней мере некоторых. И, учитывая его глубокое почтение к Калиндару, этот дворик кажется мне неплохим подспорьем.
Я тоже спустился и встал рядом с ним, сделав вид, что понимаю, чего ищу.
Тропка, протоптанная сначала Марком и Джимбо, затем одним Марком, вела от лужайки на южной стороне дома к деревянным ступеням и кухонной двери. Никаких других следов прохода через задний двор видно не было.
— Если он вытаскивал тела сюда, остались бы следы — примятая трава, например...
— Не спешите сдаваться, — сказал Полхаус.
Он ослабил узел галстука и вытер носовым платком лоб. Несмотря на этот жест, сержант по-прежнему казался абсолютно равнодушным к жаре. Мои же волосы взмокли от пота и прилипли к голове.
— Знаете, с помощью чего можно почти наверняка угадать место, где кто-то закопал труп?
Я поднял на него глаза.
— Лопата. Щуп — тоже неплохо. Главное, дать выход запаху.
— Это все правильно, — сказал я, — но я по-прежнему считаю, что ничего он здесь не закапывал. Следы бы остались.
Полхаус начал мелкими шажками продвигаться в конец заднего двора к высокой стене, не отрывая взгляда от земли. Разморенный зноем, я медленно тащился за ним, уверенный, что ничего не найду. Немного погодя я обратил внимание, что Полхаус двигался по прямой линии на расстояние примерно шесть футов, затем разворачивался и шел обратно вдоль тропинки, только что им протоптанной. Так он рисовал своеобразную сетку из квадратов, которые потом стыковались с другими квадратами, пока каждый дюйм заросшего бурьяном участка не будет тщательно осмотрен.
— Если хотите, можете уйти. Буквально через пару минут мы начнем работать с трупами.
Я ответил, что если он не собирается сдаваться, то я — тем более.
Показалась судебно-медицинская бригада. Представив меня экспертам, Полхаус отправился в дом, чтоб показать им подвал и пятна крови. Затем прибыла патрульная машина, и полицейские стали огораживать дом и участок желтой лентой от любопытных. |