Она снова заснула, свернувшись рядом с ним в клубочек и доверчиво положив голову ему на грудь. Алана слегка приподнялась, когда на рассвете муж встал с постели. Меррик коснулся ее губ в легком поцелуе, и она заснула снова, радостно вспоминая о нежной ласке. Некоторое время спустя Алана проснулась окончательно и, поморщившись, встала с постели. Тупая боль в пояснице, мучившая в последние дни, не прекращалась.

Она как раз закончила причесываться и надела платье, когда услышала шум и суету в нижних помещениях замка. Как можно быстрее Алана спустилась в зал. Все вдруг устремились к часовне. Странный озноб пробежал у нее по спине. Влекомая неведомой силой, она медленно последовала за остальными.

Раздался пронзительный крик.

— Он мертв! — завопил кто-то. — Боже милостивый, отец Эдгар мертв!

— Убит! — послышался крик. — Священника убили!

Алана подошла к часовне. Сердце у нее сильно забилось, она неуверенно вошла в дверь, словно в трансе. Несколько воинов расступились, пропуская ее.

Алана похолодела. Отец Эдгар лежал у алтаря лицом вниз… в луже крови.

Все завращалось вокруг Аланы, голова неистово закружилась, лицо побелело. Алана прижала руку ко рту.

— Не может быть! — воскликнула она. — Не может быть!

Один за другим все повернулись к ней. У Аланы появилось такое чувство, будто весь христианский мир воззрился на нее. Лица выражали самые разные чувства: от ревности и осуждения до откровенного испуга.

— Кто же мог убить служителя Господа? — пополз шепоток.

Человек, находившийся рядом с телом, высоко поднял кулак и показал на Алану.

— Это ее рук дело! — крикнул он. — Она убила отца Эдгара, потому что он не хотел венчать ее с Мерриком!

— Ведьма! — выкрикнул другой, — Ее рукой движет дьявол!

Алана задрожала.

Меррик проложил себе путь в толпе.

— Глупости вы тут болтаете! — нервно вскричал он. — Жена была со мной всю эту ночь, как и все другие ночи и вечера. Не смейте ее обвинять!

Внезапный приступ боли скрутил внутренности Аланы. Потом приступ повторился, еще более сильный, чем прежде. С тихим стоном она опустилась на колени, схватившись за живот.

Женевьева, стоявшая поодаль, была потрясена случившейся смертью, но как только она увидела, что Алане стало плохо, сразу же оказалась рядом с ней.

Она озабоченно склонилась:

— Что, Алана? Подошло время? Их глаза встретились.

Я… я не знаю, — выдохнула молодая саксонка, — но думаю, так оно, наверное, и есть.

Женевьева обняла ее.

Ну, не беспокойся, — утешала она. — Многих малышей я приняла на пороге этого мира, и можешь быть уверена, мне хочется увидеть этого младенца не меньше, чем тебе, — подбодрила она.

Меррик стоял рядом с таким же обеспокоенным лицом как и у сестры.

— Что?.. Рожаешь?

Алана кивнула и попробовала улыбнуться, но улыбка исказилась гримасой боли.

Не говоря ни слова, Меррик подхватил жену на руки и отнес в спальню.

Как скоро узнала Алана, родить ребенка было не таким уж простым делом. Конечно, раздумывала она несколько часов спустя, боль преследует ее ужасная, но схватки проходили не совсем так, как предупреждала о том Женевьева. Тупая боль терзала, временами все усиливаясь, но затем вдруг боль прекратилась на несколько часов. Алана одновременно почувствовала и облегчение, и тревогу. Теперь, когда пришло время родов, единственное, чего она хотела, так это взять своего ребенка на руки как можно скорее.