|
ДОПРОС На следующее утро после взрыва я проснулась под резкие звуки «Венгерских танцев» Дворжака. Засыпала вроде под слегка другую музыку… Я, со стоном протирая глаза и, к сожалению, моментально восстанавливая в памяти весь кошмар вчерашнего дня, и потянулась к мобильному телефону — это он надрывался все громче и громче бравурной мелодией. Было девять часов утра, а я только в пять заснула. Кому взбрело в голову звонить так рано? Все друзья знают, что я никогда не встаю в это время. Или опять нашелся кто то, кто все проспал и услышал о взрыве только что? Нет, похоже, вчерашний кошмар будет продолжаться вечно… — Елена Викторовна? Доброе утро! Не разбудил? — Конечно, разбудили, — честно призналась я. — Кто это? — А это Владимир Романов из Московского уголовного розыска. Вы нам вчера свой номер телефона оставили, помните, у своей квартиры? — Еще как помню. Вчера уже ваш коллега из ГУВД вечером звонил и выражал недовольство, что я сообщила журналистам о покушении. — Да нет… То есть да… Ну, в общем, тут, понимаете, такая история… Тут из за всех этих вчерашних репортажей и из за сегодняшних статей во всех газетах о взрыве наше начальство недовольно… То есть начальство недовольно тем общественным резонансом, который вокруг этого возник. Ну, в общем, из за того, что возникло такое внимание общества к этому инциденту, нам тут велели взять у вас показания… Вы не могли бы к нам заехать? Я была впечатлена такой искренностью. То есть, если бы «общественного резонанса» из за покушения не было бы, то никто бы вообще расследовать взрыв не стал? — Конечно, я могу заехать к вам. Скажите, куда и когда. — Ой, а вы могли бы прямо сейчас, как можно быстрее? А то начальство нас уже ругает, торопит… Я наскоро умылась и оделась, недоумевая, почему вдруг у начальства правоохранительных органов спозаранку возникла такая спешка. Ведь вчера все делали вид, что меня не замечают, и даже выступили перед журналистами с заявлениями, что взрыв бомбы под дверью журналистки Трегубовой не политический и вообще не имеет к ней никакого отношения. И тут я вспомнила, что после вчерашнего звонка из милиции с требованием не рассказывать журналистам о покушении, я заявила в интервью одной из российских газет, что «ответ на вопрос о заказчиках покушения стоит искать в том факте, что после покушения милиция отказалась взять у меня официальные показания». Видимо, газета эту фразу опубликовала, и теперь они поняли, что если делу не дать официальный ход — то будет неприлично, наивно подумала я. А через несколько минут мне позвонил представитель всемирной организации «Репортеры без границ»: — Елена, генеральный секретарь нашей организации Робер Менар только что принял специальное заявление в связи с покушением на вас. Письмо официально направлено генеральному прокурору России с требованием провести законное, добросовестное расследование взрыва. И тут я поняла, что, пока спала, взрыв в моем подъезде действительно успел взорвать журналистское сообщество во всем мире. Нарушив обещание, данное накануне брату, не выходить без него утром из квартиры, я выскочила из дома и купила в ближайшем киоске несколько свежих российских газет: в КАЖДОЙ из них было сообщение о покушении. И это несмотря на негласную, но тотальную цензуру, введенную Кремлем перед выборами. |
