|
— Вот в том то и дело, Елена, что со взрывным устройством маленькая ошибочка вышла, — поправил меня Жеглов. — На самом деле у вас там было заложено самое настоящее самодельное взрывное устройство, мощностью шестьдесят семьдесят граммов в тротиловом эквиваленте. То есть, чтобы вы могли себе представить, насколько оно мощное, скажу: это мощность нормальной боевой ручной гранаты… — Не понимаю… То есть… Вы хотите сказать, что, если бы я вышла.. — пытаясь отмахнуться от этой информации, как от дурного сна, переспросила я. — Я хочу сказать, что вам это нетрудно себе представить: если ручная граната НЕ попадает в вас, то с вами все в порядке. Но если она в вас ПОПАДАЕТ, то есть если вы оказываетесь в эпицентре взрыва, то… тогда, в общем… с вами тоже было бы уже «всё в порядке»… Только в другом смысле… Честно признаться, в эту секунду я почувствовала, что у меня слегка холодеет позвоночник. — Но следователь мне сказал… Они меня уверяли что я осталась бы жива… — Минимум, что у вас было бы, если бы очень повезло, — это сильнейшие ожоги и баротравма. Мы с вами сейчас не разговаривали бы. Вы были бы сейчас в реанимации под капельницей. И это в лучшем случае. Ну что, вы согласны на сделку, которую я предлагаю? Вы хотите знать все подробности? Я на мгновение просто онемела и смогла привести себя в чувство, только внушив себе, что относиться ко всему этому кошмару, который я слышу, должна как журналистка — к ценной информации, а не как жертва несостоявшегося покушения, которая имела все шансы прохлаждаться сейчас уже не в салоне Машиного «Пежо», а в морге. — Говорите. Я, конечно, поделюсь с вами всей информацией о разговоре на Петровке. Подробности, которые я услышала от Жеглова, едва ли могли обрадовать моих близких: — Итак, как я уже сказал, мощность бомбы составляла шестьдесят семьдесят граммов по тротиловой шкале. На месте взрыва обнаружены шнур длиной двадцать метров и батарейка, то есть был использован электрический детонатор, и человек, который привел в действие взрывное устройство, видимо, прятался за углом вашего коридора на расстоянии этого двадцатиметрового провода, чтобы взрывом не повредить и себя самого. Только в эту минуту личность неудавшегося убийцы обрела для меня реальное очертание. И это тоже, признаться, было ощущение не из приятных. Одно дело думать, что, ну, вот росла себе граната где нибудь на дереве, а потом взяла и взорвалась у меня под дверью. А другое дело — представлять, что живой конкретный человек в тот момент, когда я стою у зеркала и собираюсь выходить, устанавливает «подарочек», разматывает шнур, прячется за углом… А самым неприятным было, наконец то, осознать, что этот человек (или люди), хотевший меня убить, вот сейчас где то ходит по городу и, возможно, даже где то совсем рядом со мной. И наверное, он, точно как в типовых американских фильмах про маньяков, где нибудь в баре смотрит телевизор и про себя смакует сообщения о покушении: «Вот, это Я сделал, и теперь про то, что я сделал, все говорят». — Постойте, а как они все таки узнали, что я именно в этот момент должна была выйти? Прослушивали телефон? — Ну, с прослушкой сейчас никаких проблем нет. Технические средства сейчас для этого практически неограничены. Принципиального значения это не имеет. А вот информация о взрывном устройстве у меня абсолютно точная, поверьте. |
