|
— Ну, это ваша трактовка изложенных мной фактов, — поправила я следователя. — Я такого не писала. — А а… Ну, ладно тогда… Я подумал: вдруг вы знакомы… — протянул Романов и начал прощаться. А уже по дороге обратно на проходной он признался мне: — А я, знаете — специалист по взрывам. Я занимался и расследованием событий на Дубровке… Мне стало как то слегка не по себе из за того, что чуть было не попала в страшный ряд нерасследованных взрывов путинской эпохи, которые перечислил следователь уголовного розыска. * * * Пока я сидела на допросе, я знала, что мне делать: отвечать на вопросы. А вот когда вышла из МУРа на улицу, что мне делать, я уже не знала. Светило яркое солнце. И это вроде бы поднимало настроение. Но мороз при этом стоял такой, что, казалось, еще секунда, и со звоном упадут на асфальт и уши, и нос. И это усиливало ощущение бездомности. Потому что я поклялась родным, что «одна» домой не пойду. — Ты что, сумасшедшая! — орал на меня накануне брат. — Эти придурки уже не остановятся! Если они уже знают твой адрес, им не составит труда подкараулить тебя теперь в любой момент! В этот раз не получилось взорвать — завтра получится! Никуда ты не поедешь одна! Поживешь пока у нас, а потом снимешь себе квартиру где нибудь на окраине! Логически я понимала, что брат прав. Но в квартире сидели мои напуганные кошки, которые, в отличие от меня, провели ночь после взрыва одни, и их никто не кормил и не утешал. К тому же там компьютер, интернет… И к тому же — ну не трусиха же я, в конце концов! Соблазн был тем более велик, что от МУРа до моего дома — семь минут пешком. А бегом по морозцу — так и вообще… И тут я решилась на военную хитрость. Добежав, заодно согревшись, до своего дома, я вошла в подъезд, но отправилась не на второй этаж к своей квартире, а на первый — прямиком в отделение милиции. Там сидел какой то заспанный и перепуганный человек, которого именно в этот момент явно «имело» по телефону начальство. — Да. Списки жильцов составлены. Сверяем. Проверяем. Начинаем, — отрывисто отчитывался он. Когда я подошла, он чуть со стула не свалился. — Ой, а я то вас уже с девяти часов жду! Я вам там в двери и записочку оставил, чтобы вы знали, что я там, у вас был, что я к вам приходил! — с подозрительной любезностью отрапортовал милиционер. Долго гадать о причинах столь нетипичных интонаций поведения не приходилось: просто его сегодня, видимо, разбудили звонком еще раньше, чем меня. И теперь он по приказу начальства активно изображал бурную деятельность. Я кротко попросила: — Простите, я только что из МУРа. Давала показания по поводу взрыва. Вы не будете так любезны проводить меня в мою квартиру? А то, сами понимаете, неуютно как то туда одной идти… Ловко ввернутое мной упоминание МУРа произвело на милиционера именно то магическое действие, какого я и ожидала. — Ну, конечно! О чем речь! Я и сам хотел вам предложить! И вообще — всегда к вашим услугам! Когда мы подошли к моей двери, я обнаружила вставленный уголком в замочную скважину листочек бумажки. Это действительно была записка от несчастного участкового, который не поленился написать мне точное время своей первой явки к моей двери: 9:15. На всякий случай. Рядышком в дверную щель была аккуратно вставлена еще и его личная визитка. |
