|
А они, знаете, как жили? Они жили на чемоданах между метро «Аэропорт» и «Шереметьево 2»! Они только и ждали, пока их выгонят в эмиграцию, в их любимую так называемую западную демократию! — Не смейте говорить о диссидентах! Вы просто не испытали на собственной шкуре, как они, что такое жить, когда к тебе приходят кагэбэшники с обыском ночью и вытаскивают пеленки из под твоего грудного ребенка! Под конец второго часа споров, когда мы оба уже срывались на крик, а у меня на глаза уже наворачивались слезы, потому что я четко поняла, что этот маньяк Робеспьер НИКОГДА не издаст мою книгу, и вообще сквозь табачный дым этого странного, хиппанско большевистского подполья мне уже казалось, что мир рушится, и я готова была бежать оттуда хлопнув дверью, Саша вдруг неожиданно сказал: — Ладно. Книжка сильная. Я почувствовал, что она написана кровью. Пусть и не нашей, не русской, не народной кровью. Но вашей, авторской кровью. Я чувствую, что вы книгу выстрадали. Будем публиковать. Вот так родился наш странный симбиоз с Ad Marginem. Очень скоро мы уже научились с Сашей Ивановым понимать друг друга. Например, когда я пыталась выяснить у него точные сроки выхода книги, издатель успокаивал меня: — Да не волнуйтесь вы, Лена! Я считаю, раз ваша книжка и вам нравится, и нам нравится — значит, она уже состоялась — где то в ноосфере! Поэтому теперь ну о каких сроках может быть речь? Какая разница — через неделю или через вечность? Мы УЖЕ с этой книжкой в нирване! После чего, когда я, звоня директору Ad Marginem, не заставала его на его же собственном мобильном телефоне, то, разумеется, потом при встрече с пониманием осведомлялась: — Вы в нирване, Саша, были, да? Позднее Иванов на полном серьезе уверял, что если бы не тот наш с ним первый спор в подвале Ad Marginem, то он не стал бы печатать книгу: — А то я сначала подумал: прилетела, видите ли, этакая молодая стрекоза из jetset'a! И давай учить нас жить… Думаю, для директора Ad Marginem сломать свои стереотипы и, поступившись классовыми теориями, предоставить «стрекозе из jet set'a» трибуну в своем издательстве, было ничуть не легче, чем мне — дебютировать с первой книгой у русского «Робеспьера». Кстати, я до сих пор сильно подозреваю, что именно остатки классовой ненависти, а не тонкий эстетский замысел, помогли Саше придумать название серии, в которой он выпустил в свет мою книжку: «Трэш коллекция». Типа, мусор, по русски. ОТДЫХ ТИНТО БРАССА Из за всех этих долгих поисков издателя выход книги пришлось перенести на осень. Ad Marginem пообещал напечатать книгу в сентябре октябре. Я с легким замиранием сердца думала об этом сроке: близость президентских выборов (в декабре) обещала не только придать еще большую сенсационность и без того взрывной для политической элиты книге, но и еще больше накалить зону риска, в которой я оказалась. Я специально заранее не говорила ничего о книге родителям, желая подарить им последние несколько месяцев спокойной жизни. Тем временем я получала прямо таки физическое наслаждение от редакторской работы над книгой. Саша оказался идеальным издателем: он не попросил меня внести в текст ни одной коррективы и предложил: — Ну вы просто сами еще раз перечитайте книгу и отредактируйте только то, что сами сочтете нужным. Это стало для меня лучшей наградой после нескольких лет скрытой цензуры, установленной практически во всех московских редакциях после прихода Путина к власти — когда все статьи про Кремль даже в газете «Коммерсант» микшировались редактором, а мне под разными предлогами не давали публиковать политические комментарии. |
