Когда она кладет камни обратно на пол, они увеличиваются в размерах, становятся массивнее. Она понимает, что скоро в комнате не останется места, но все равно не может удержаться — поднимает камни и читает все новые и новые надписи. Весь пол завален ими, и девушке трудно дышать. Камни высасывают воздух из помещения.

И вдруг Джейни приходит в голову положить один из камней в чемодан. Он тут же съеживается до размеров гальки.

Медленно, методично она начинает поднимать камни с пола и складывать в чемодан. Кажется, это продолжается вечность, но наконец она поднимает последний камень с надписью «ОДИНОЧЕСТВО». Кладет его к остальным. Он уменьшается до размеров гальки, и вся галька исчезает.

Джейни смотрит на чемодан.

Она знает, что должна сделать.

Она закрывает чемодан.

Поднимает его за ручку.

И выходит.

ПЯТНИЦА

4 августа 2006 года. 9.15

Джейни лежит без сна и пялится в потолок. Размышляет о том о сем. Не об одном, так о другом. Тут тебе и зеленая тетрадь, и суд, и сплетни, и колледж, и мамаша, да еще этот малый — Генри. А что дальше будет? И так уже перебор. Знакомая волна паники накатывает на нее, сдавливает грудь. Сильно. Еще сильнее. Джейни пытается набрать воздуху, но вздохнуть достаточно глубоко не может. Перекатывается на бок, свернувшись в клубок.

— Успокойся! — шепчет она себе, задыхаясь. — Просто расслабься и успокойся.

Но легче сказать, чем сделать.

Она закрывает руками рот и нос и дышит в ладони, вдыхая и выдыхая, до тех пор, пока дыхание не восстанавливается. А после принимается за очищение сознания.

Сосредоточивается.

Дышит.

* * *

Просто дышит.

* * *

9.29

Дверь в комнату матери так и остается закрытой.

Джейни бесцельно шатается по их маленькому дому, размышляя, что ей делать с этим Генри, который так неожиданно свалился ей на голову. Потеет, грызет брикетик гранолы. Еще утро, но уже жарко. Она включает в гостиной вентилятор, распахивает входную дверь, чтобы впустить ветерок, и плюхается на кушетку.

Сквозь ячейки сетчатой двери Джейни видит, как на подъездную дорожку въезжает Кейбел, и сердце ее сжимается. Юноша выпрыгивает из машины и быстрыми, размашистыми шагами направляется к крыльцу. Уверенно заходит в дом. И останавливается, прищурившись.

— Привет, — говорит он с кривой улыбкой.

Джейни похлопывает по истертой кушетке рядом с собой.

— Я даже зубы не успела почистить, — сообщает она, когда Кейбел наклоняется к ней. — А у тебя нос шелушится.

— И то и другое ерунда, — говорит Кейбел, целует ее и тоже плюхается на кушетку.

— Это ничего, что я пришел... ну и вообще? — интересуется он.

— Нормально, — отвечает Джейни, кладет ладонь ему на ногу и сжимает его бедро. — Вчера ночью... Я просто не знала, чего ждать. В смысле, что отчебучит мамаша, понимаешь? Без понятия была, на что она способна.

— Ну и что она отчебучила?

Он нервно озирается.

— Да ничего особенного. Выступать выступала, но не скажу, чтобы подняла какую-то особенную бучу. Но про этого Генри и словом не обмолвилась, а спросить я не решилась. Понимаешь, она может продержаться без выпивки часов двенадцать, не больше, и если время подходит, а бухнуть нечего, становится злой как черт. — Джейни опускает голову. — Стыд какой.

— Мой папаша тоже бухал день и ночь, только злющим он был всегда — что пьяный, что трезвый. По крайней мере, он был последователен.

Кейбел криво ухмыляется.

— Да, похоже, мне еще повезло, — фыркает Джейни.