— У него ведь тоже есть жена, дети, Интисар, — укоризненно заметила Лена. Потом почему-то добавила: — И… и мой Ахмед воевал где-то там.

Девушка виновато улыбнулась.

— Да, я сказала глупость, мадам Лена. Простите…

— Ничего, — Лена допила кофе и отодвинула чашку. — А списки… ты видела списки этих солдат, Интисар?

— Нет, мадам Лена, но я могу посмотреть.

— Ладно, потом.

— Нет, сейчас, — Интисар, желая побыстрее загладить свою оплошность, выскочила из комнаты.

Она вернулась через несколько минут.

— Нет, мадам Лена. Фамилии Аззави там нет.

Лена вспомнила свой ночной кошмар.

— А… а ты случайно не запомнила фамилию того раненого, ну, который — самый тяжелый?..

— Не запомнила, — виновато проговорила девушка и повторила: — Но фамилии Аззави среди раненых точно не было!

28 февраля 1981 года. Багдад

— Мадам Лена, вы не могли бы сделать мне чашечку кофе? — попросил доктор Бахтияр, встретивший ее в коридоре. — У меня сегодня были две трудные операции, — словно оправдываясь, добавил он. — И еще одна предстоит.

— Разумеется, доктор Бахтияр.

— Тогда отнесите в мой кабинет. Я сейчас приду, буквально через пару минут.

Ей нравился этот молчаливый, чересчур серьезный врач-хирург средних лет, которого прислали в Медицинский центр совсем недавно. Говорили, что он учился в Америке, долго практиковал там, что не только в Ираке, но, пожалуй, и на всем Ближнем Востоке ему нет равных.

На электроплитке она нагрела воды, бросила полторы ложечки растворимого кофе, добавила молока и сахара. Поставив чашку на поднос, она поднялась на третий этаж главного корпуса и плечом толкнула дверь кабинета Бахтияра.

Хирург уже сидел за столом и просматривал какие-то рентгеновские снимки.

— Благодарю вас, мадам Лена.

Женщина повернулась, чтобы уйти, но почему-то задержалась на пороге. Бахтияр, уже поднесший чашку к губам, вопросительно посмотрел на Лену.

— Вы что-то хотели спросить, мадам Лена?

— Доктор Бахтияр, — неожиданно вырвалось у нее. — Вы… не помните фамилию того солдата, которого оперировали вчера?

Он помедлил с ответом.

— Ммм… если не ошибаюсь, мадам Лена, вчера я провел шесть операций. Двое раненых, к сожалению, скончались. Один — прямо на операционном столе.

— Я имела в виду того… — она запнулась. — Того, у которого оторвана… э… повреждена, — она пыталась подобрать более мягкое определение, — нижняя часть тела?

— А, этот. Наверное, самый сложный случай в моей практике, — он кивнул и сделал глоток. — Я сделал все, что мог, и он пока жив. А остальное — в руках Аллаха. Но я не запоминаю фамилий своих пациентов. Зачем? Тем более сейчас, когда их такое количество. Почему вас заинтересовал именно он? У нас вся партия позавчерашних раненых прибыла с одного участка фронта — из-под Абадана.

Лена не знала, что ответить.

Хирург внимательно посмотрел на нее.

— У вас кто-то на фронте?

Она молча кивнула, собираясь уйти.

— Подождите. Доктор Сауд должен знать.

Он поставил чашку на стол, взял трубку внутреннего телефона и набрал номер.

— Амаль, будьте любезны, посмотрите по своим бумагам, как фамилия того солдата, которого мы с вами оперировали вчера, я имею в виду самого трудного — с раздробленным тазом? Да, подожду.